Поможет ли Дейв, который обещал узнать о судьбе книг по каким-то своим каналам? Или Инес, с которой у них перед отъездом на похороны в Барселону произошёл хороший, душевный разговор. Девушка Тойво стал замечать в ней черты уже не училки-библиотекарши, а именно живой девушки поддержала его в момент, когда он узнал о Вальдесах. Он был готов расплакаться, его трясло, но Инес уверенным движением вытащила его на свежий воздух, усадила на скамейку, выслушала и успокоила Тойво. Оказалось, что она наполовину сирота, несколько лет назад потеряла мать от болезни, очень жестокой и скоротечной. В итоге заплакала она, а Тойво пришлось взять себя в руки.
Он не говорил Инес, она как-то догадалась сама, что погибшие Вальдесы бывшие обладатели той самой пропавшей барселонской библиотеки и пообещала копнуть эту историю чуть глубже. Узнать, куда всё-таки отвезли недостающие книги, и кто за них теперь отвечает.
Отдельный вопрос, как теперь относиться к своей работе над букморфингом русской литературы? Луис был явно недоволен этим проектом. Но пока он был жив всё можно было свести на шутку. Или просто держать профессора в курсе событий как бы полагая, что его умная голова что-нибудь придумает. Теперь старшего товарища нет, а сам Тойво продолжает послушно переделывать чужие произведения. Вся моральная ответственность на нём. Отказаться от работы? Уйти без объяснений или гордо объявить об этом? Ретраснлировать публично подозрения Вальдеса про теорию заговора? Кому, своим коллегам или во всеуслышанье в интернете? Либо же оставить всё как есть, выполняя гадкую работу, но получая деньги и карьерные бонусы?
Точку в этих раздумьях поставила граница Испании и Франции. К изумлению Тойво в купе вошёл тот самый подозрительный пограничник. Так он всё-таки испанский или французский? Или не пограничник вовсе? Человек в неясном кителе точно так же долго разглядывал паспорт и точно так же как в прошлый раз вопросительно уставился на светло-русого пассажира. Не узнал.
Тут с Тойво произошла перемена. Он медленно снял наушники, сжал губы, выдвинул нижнюю челюсть и с вызовом молча уставился на пограничника. Я не буду объяснять тебе свою национальность, я вообще не скажу тебе ни слова. Какого чёрта тебе не нравится моё лицо? Кого ты тут выискиваешь всё это время?
В эту минуту несчастный служитель новой редакции шенгенского соглашения олицетворял для Тойво тех самых фокстерьеров, тайную систему геноцида русских. Само появление в купе этого человека в тот момент, когда Тойво делал мучительный выбор в своей ближайшей судьбе, повторное появление, дежавю в реальном обличии, было воспринято как сигнал свыше. Для тех, кто не понимает с первого раза. Тойво решил, что должен бороться с системой. Как? С кем? Против кого именно? Это он определит позже, посоветуется с Дейвом, в конце концов. Как там, кстати говорил Дейв такой ситуации? «Да пошёл ты на »
Это было произнесено вслух. Может, не очень точно, но от всей души. Непонятное никому в этом купе заклинание, впрочем,
