детей-калек в Бомбее – куда Фаррух наведывался во время очередных приездов, гордясь своим титулом почетного хирурга-консультанта, – среди его пациентов было много карликов. Но эти карлики, хотя и были готовы поделиться с доктором Даруваллой семейными историями, отнюдь не горели желанием отдавать ему свою кровь. С его стороны было бы неэтично брать у карликов кровь против их согласия; большинство ортопедических заболеваний, поражающих ахондропластических карликов, не требуют анализов крови. Следовательно, доктор Фаррух чистосердечно признавался им в научной природе своего исследования и мог только попросить этих карликов о взятии у них крови для анализа. Почти всегда они отвечали «нет».
В данном случае речь пойдет о самом близком знакомом карлике доктора Даруваллы в Бомбее; их дружба местного разлива началась давно, поскольку карлик Вайнод был первым, у кого доктор Дарувалла попросил крови, и он же связал доктора с цирком. Они встретились в кабинете доктора в госпитале для детей-калек: их беседа пришлась на религиозный праздник Дивали[1], на который приехал цирк под названием «Большой Голубой Нил» для выступлений в парке Кросс-Майдан. Карлик-клоун (Вайнод) и его нормальная (не карлица) жена Дипа привели в госпиталь своего сына-карлика (Шиваджи), чтобы проверить уши ребенка. Вайнод не представлял себе, каким образом можно соотнести уши с госпиталем для детей-калек – слух не имеет ничего общего с ортопедическими проблемами, – но он верно умозаключил, что все карлики калеки.
Однако доктор так и не смог убедить Вайнода в генетической причине карликовости ни его самого, ни его сына. То, что Вайнод появился на свет у нормальных родителей и тем не менее оказался карликом, с точки зрения последнего, не было результатом мутации. Карлик верил в историю, рассказанную его матерью: что утром после зачатия она выглянула из окна и первым увиденным ею живым существом был карлик. То, что жена Вайнода была нормальной женщиной – «почти красивой», по словам Вайнода, – не избавило сына Вайнода Шиваджи от карликовости. Но с точки зрения Вайнода, это произошло не из-за доминантного гена, а скорее из-за Дипы, к несчастью запамятовавшей, что́ Вайнод до того рассказывал ей. Первым живым существом, которое Дипа увидела наутро после зачатия, был Вайнод, – вот почему Шиваджи тоже оказался карликом. Тем утром Вайнод велел Дипе не смотреть на него, а она об этом забыла.
То, что «почти красивая» Дипа (или, по крайней мере, нормальная женщина) вышла замуж за карлика, объяснялось просто – она была бесприданницей. Ее продала цирку «Большой Голубой Нил» собственная мать. И поскольку Дипа была еще новичком на трапеции, она почти ничего не зарабатывала. «Только карлик мог жениться на ней», – говорил Вайнод.
Что касается их сына Шиваджи, рецидивы воспаления среднего уха и хронические инфекции распространены среди ахондропластических карликов до достижения ими возраста восьми-десяти лет; при отсутствии лечения такие инфекции часто
