Октябрь. Чайна Мьевиль
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Октябрь - Чайна Мьевиль страница 28
На самом деле Временный комитет не располагал той властью, о которой рассказывал в своей телеграмме Бубликов. Его послание было насквозь театральным, и оно произвело мощное воздействие на аудиторию. Весть о революции распространяла и саму революцию, пусть и с запозданием на несколько дней долетев до самых дальних уголков обширной территории страны.
Самые маленькие группы и собрания активно строили планы на будущее страны. Латыши, финны, поляки и другие народности как на своей национальной территории, так и за ее пределами обсуждали новые формы политической структуры России. В Москве, втором после Петрограда по масштабам и значимости политическом и культурном центре страны, эти обсуждения велись особенно интенсивно. Революция, которая началась там позже, чем в столице, казалось, стремительно наверстывала упущенное. Объявленная накануне всеобщая забастовка, так практически и не начавшаяся в первый день, теперь охватила весь город. Рабочие врывались в полицейские участки, захватывали имевшееся там оружие и арестовывали офицеров полиции. Толпы восставших брали приступом тюрьмы и освобождали заключенных.
«Было бы не совсем верно называть это массовым гипнозом, – писал в своих мемуарах Эдуард Дунэ, который в 1917 году был московским подростком, связанным с радикально настроенными революционерами. – Настроение толпы передавалось от одного к другому как электрический импульс, как неожиданный смех, спонтанное проявление радости или гнева». Он был уверен, что большинство москвичей «тем утром еще молились за здравие императорской семьи, а теперь они кричали: «Долой царя!» – и не скрывали своего радостного презрения к нему».
На Яузском мосту полиция стойко удерживала огромную массу людей, пытавшихся прорваться сквозь полицейский кордон. Рабочий-металлург по фамилии Астахов прокричал полицейским, чтобы они отступили. Но офицер полиции, вспылив, в ответ выстрелил в рабочего и убил его. Так появился один из первых героев-мучеников Февральской революции, которых в целом оказалось поразительно мало.
Разъяренная толпа прорвала полицейский кордон, швырнув в Яузу офицера, который стрелял в рабочего, и продолжала двигаться к центру города. Там москвичи собрались на демонстрацию в честь установления нового режима. «Старый режим в Москве поистине пал сам собою, – писал предприниматель Павел Бурышкин, кадет, – и никто его не защищал и не пытался этого и делать».
Но и в праздновании