rel="nofollow" href="#n19" type="note">[19], медленно уплывали, покачиваясь на речных волнах, статуи низвергнутых кумиров, сопровождаемые людскими воплями и плачем. Непокорных же поклонников Сварога, Даждьбога и Перуна силой заставляли креститься в днепровских водах: «Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом». И восклицал в великом смятении летописец, ведавший, как привязывали Перуна к лошадиному хвосту, как волочили к воде, а двенадцать мужей колотили деревянного бога жезлами: «Велик ты, Господи, и чудны дела твои! Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем». Плыл уносимый Днепром, низверженный и иссеченный Перун. И никто не осмеливался спасти некогда страшного и всесильного бога, помнили люди княжеский наказ – отпихивать его, если пристанет где к берегу.
Все было необычно в тот летний день 988 года на Днепре. Множество киевлян собралось на его берегу. С опаской входили они в воду: самых маленьких держали на руках матери, дряхлых старцев и недужных поддерживали под руки. Были там и слезы прощания со старыми богами, и радость приобщения к новой, неведомой доселе вере, страх и умиление, любовь и надежда.
Корсунские священники в блестящих на солнце ризах осеняли крестным знамением киевлян, размахивали кадилами, источавшими тонкий смолистый запах ладана. И стар и млад приняли в тот великий день таинство крещения. Как сказано в летописи, «земля и небо ликовали».
«Проповедь Евангелия распространялась на диких поклонников Перуна, и Владимир принял крещение», – записал Пушкин.
Ради блага и возвеличивания земли Русской дал князь Владимир народу новую веру – христианство. На месте разоренных древних капищ и кумирен уже стучали топоры, сновал веселый мастеровой люд. Ладно спорилась работа – рубили по княжескому указу православные церкви. А тут новый указ Владимира подоспел: забирать у лучших людей детей и отдавать их в учение книжное. Заголосили, запричитали по домам матери – горько ведь отдавать родное дитятко в чужие руки!
Трудно начиналась новая Русь – Русь могучая и просвещенная. «Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей-то священной стихии исчез и обновился мир… История новейшая есть история христианства», – писал далекий потомок святого князя Александр Пушкин. И он же справедливо полагал, что «…греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер».
«С друзьями в гриднице высокой»
«Владимир, разделив на уделы Россию, остается в Киеве; молодые богатыри со скуки разъезжаются…» – так начинался план задуманной Пушкиным исторической поэмы «Мстислав».
Но скучать в Киеве Владимиру было недосуг. Битвы с печенежскими ордами сменялись щедрыми пирами в ознаменование побед, одержанных киевской дружиной. Для народа накрывали огромные столы на княжеском подворье, а сам Владимир с дружиной пировал в гриднице или «на сенях» – летней галерее в княжьем тереме. На воскресных пирах
