есть? Или пить? Пить совершенно не хочется, но это, вон там, очень напоминает кабак. – Он указал на вывеску, висевшую над зеленой дверью: «Утопи свои печали». Тут же была намалевана бутылка с надписью «ЛЕТА». Заведение напротив тоже украшала бутылка с такой же надписью, но называлось оно без затей – просто «ЗАБУДЬ». Из дверей, шатаясь, появился мужчина с бутылкой в руке, он явно был не в себе. Он привалился к стене, а потом сполз вниз, усевшись прямо на землю. Рядом уже сидели на корточках несколько душ все с тем же мутным выражением на лицах.
– Они пьяны, – сказала Ана.
– Или под кайфом, – добавил Джонни, кивнув в сторону группки душ, теснившихся перед одним из прилавков. Они курили что-то из длинных изогнутых трубок.
Чет заметил, что многие продавцы тоже курили – либо самокрутки, либо длинные тонкие тростинки. Дым был явно не табачный; в нем присутствовал какой-то кислый, прогорклый дух, от которого щипало в носу.
Что-то врезалось Чету в ногу.
– По сторонам смотри, козлина, – послышался резкий голос. Это был мальчишка, на вид не старше шести. Их тут крутилась целая банда, около дюжины душ, и никому нельзя было дать больше десяти. Все, как один, злобно воззрились на Чета.
– Эй… Извини, – сказал Чет.
– В задницу себя извини, хреносос, – ответствовал мальчишка.
– Ай-яй-яй, какие мы знаем слова, – сказала Ана.
Мальчик показал ей средний палец; он явно нарывался. И тут Чет заметил, что у всех детей были ножи либо заостренные палки.
– Ладно, – сказал он. – Пошли.
Они двинулись дальше, оставив позади детей с их колючими взглядам.
Повеяло благовониями, и женщина, закутанная в цыганские шали, зашагала рядом с Аной и окинула ее завораживающим и таинственным («по крайней мере, ей явно так кажется», – подумал Чет) взглядом. В сочетании с ее кричащим макияжем и намалеванным на лбу глазом эффект она производила скорее комический.
– Я – Маделайна, королева кроведуний.
Она подхватила Ану под локоток, пытаясь увлечь ее в сторону клетчатой палатки.
– Позволь, я помогу тебе найти тех, кого ты любишь.
– Те, кого я люблю, пошлют меня на хрен, – горько сказала Ана, с вызовом глядя женщине прямо в глаза.
Женщина отступила, выискивая в толпе более восприимчивую жертву.
На прилавке рядом с клетчатой палаткой был разложен небольшой арсенал. Чету пришло в голову, что с оружием у них троих будет больше шансов – или, по крайней мере, они будут представлять собой менее соблазнительную добычу. Он прикинул вес мешочка Сеноя, гадая, что они могут себе позволить. Шагнул к прилавку; продавец торговался с какой-то женщиной за пару ботинок. К ним подошла девушка лет двадцати, не больше – дочка продавца, судя по их одинаковым острым носам.
– Сколько палица стоит?
Девушка взяла палицу в руки.
– Прекрасная вещь. Смотрите, на шипах ни пятнышка. Четыре плотяка.
– Плотяка?
– Да
