Только их и видели! Кругом бегало много лошадей, и мы хотели их поймать, чтобы запрячь. Но тут появились иваны, и всех солдат как ветром сдуло. Сказался испуг от танков.
– Как так? – удивился Хюбл. – Взяли все и разбежались! Как можно?
– Вот так, – начал оправдываться Констанцер. – Хотел бы я видеть, что стали бы делать вы, господин фельдфебель, если бы на вас надвинулся танк со своей пушкой. Ведь совершенно непонятно, видит он тебя или нет. Лично я натерпелся!
– То же чувствовали и иваны! А вы как думали? Когда подошли наши штурмовые орудия, они задали такого стрекача, что только свист в ушах стоял. Такое стало возможным потому, что, когда 3-й батальон стал отступать, 1-й продолжал держаться. Вот противник и не выдержал.
– Наверное, наши вбили хороший клин в их фронт.
– И Эрхард, вы уже слышали? Прямое попадание по орудию. Всех насмерть!
– Эрхарда тоже?
– С ним все хорошо, а вот остальные убиты. Подумать только, господин фельдфебель, прямое попадание в орудие!
Улица Новофедоровки была завалена обломками. Село, оставленное жителями, казалось вымершим. Везде виднелись какие-то балки, ветки, груды мусора, трупы животных, стояли разбитые машины. Ветер носил пучки соломы с крыш убогих домов с выбитыми стеклами и поднимал в воздух тучи пуха. Последний был, скорее всего, из разорванных подушек и перин, к которым добавлялись перья от битых петухов, кур и гусей.
Весь следующий день мы отлеживались в амбаре, а орудия, телеги и лошади стояли под расположенными рядом навесами. Снаружи было не разгуляться, потому что противник сразу же открывал огонь. Это не радовало, так как сильно затрудняло обслуживание лошадей, которых надо было кормить и поить. В обед Микш с ведрами решил прошмыгнуть к колодцу. Я раздавал товарищам еду из котла, как вдруг раздался грохот. Над гумном, куда мы повалились, появился тонкий синеватый дымок от разорвавшегося снаряда. Послышались стоны. Одному мне пришлось перевязать плечо, другому маникюрными ножницами отделить от сустава руку, которая болталась на куске кожи, а Пфаффелю, крестьянскому пареньку из Моравии, смотревшему на меня остекленевшими от боли глазами, обработать ногу. Он был одним из тех, кто никак не мог понять, почему они должны зарабатывать деньги для пушечных фабрикантов. Недавно мы захватили у русских несколько орудий, на которых красовалось клеймо крупповских заводов[58].
– Что бы это значило? – спросил тогда Пфаффель.
– Это зенитные орудия, которые русские получили от нас два года тому назад. А теперь они нас ими же и обстреливают. История повторяется. Вспомни снаряды, произведенные по крупповской лицензии в Харькове, осколками которых в Карпатах был убит твой отец в 1915 году.
– Да пошел ты… – огрызнулся в ответ Пфаффель.
И вот теперь он лежал без ноги.
Хозяйственный Фербер быстро сообразил подводу для раненых. Внезапно Колб, помогавший мне при перевязке, побледнел как смерть и
Крупп – немецкая промышленная династия из Эссена. Круппы широко известны как владельцы сталелитейного и военного производства.
