ваши детки? – радостно спросила их экзальтированная блондинка. – Я – Кэрэн, а мои вон там, видите: втроём в обнимку!
– А наши две девчонки там, в общем круге танцуют, а малышка Лизи – вот, за столом рядом.
Дороти увидела, как напряжённо всматривается Том в тех троих: два белобрысых мальчишки, наверное, погодки, держали за руки с двух сторон раскосую смуглую девочку их же возраста, они заливисто смеялись и вдруг свалились на пол, не расцепляя руки.
– Что делают, что делают! Как им весело! – приговаривала новая знакомая, гордо обращаясь ко всем сразу.
– Это все ваши? – переспросил Том.
– Ну, конечно! – откликнулась блондинка. – Джек, Фостер и Джейн-Наиля. Мы решили сохранить её настоящее имя. Оно такое красивое!
– Настоящее? – удивилась Дороти.
– Ну, конечно! Она из Казахстана. Это далеко! Очень далеко! – теперь оба они, и Том и Дороти, обратили внимание, что в толпе ребятишек попадаются смуглые, раскосые, черноволосые, совсем не похожие на стоящих группками родителей. – Здесь много усыновлённых детей, – внезапно перестав прыгать и улыбаться, продолжила Кэрэн. – У нас что-то вроде клуба усыновлённых. Собираемся вместе раза два в год, обмениваемся новостями. Тут из разных агентств дети. Из двух или трёх даже. Только ребята все из одной страны – из России, из республик… Какой ужас, что там всё развалилось! Вы не находите?
Но Том был настолько ошеломлён, что не знал, что сказать.
– И тут все семьи с усыновлёнными? – продолжила разговор Дороти.
– Нет! Нет, конечно! Ребята друзей приглашают, вы вот, как другие, пришли… Дети и дети! Весело, правда?!
– Здорово! Очень! – сразу откликнулся Том и постарался улыбкой стереть напряжение с лица.
«Бог привёл! – подумала в этот момент Дороти и обняла Кэрэн за плечи. – Теперь я знаю, как поговорить с Томом! – радовалась она про себя. – Всё будет хорошо! Теперь всё будет хорошо! Я знаю, я знаю…»
Сны редко посещали Тома, а может, просто не застревали в памяти.
Сегодня ночью он оказался в госпитале рядом с Дороти, лежащей на специальном столе враскоряку и стонущей так жалобно, что у него мутилось в голове от её голоса.
Вообще-то она рожала быстро и потом говорила ему с некоторой издёвкой и гордостью: «Ну, как? Ты очень измучался, милый? Правда, я быстро управилась?» Но сегодня сквозь её стоны, когда они стали громче и вдруг сорвались на крик, он вдруг явно услышал пронзительно-тоненький незнакомый голосок: «Не хочу! Не хочу рожаться мальчишкой! Не буду!» В этот момент все звуки стали ещё тоньше, слились в нарастающий писк, будто столкнулись в сужающейся горловине трубы и вырвались на белый свет уже откровенным детским уверенным захлёбывающемся плачем!
Том мгновенно оказался в сером сумраке надвигающегося
