не пришлось долго стоять в ожидании, перед тем, как узнать, к какую группу попадем.
– Холли Бенсон и Клайд Спроус, – объявил Монти.
– Ария Гиллис и Теа Бартон, – вычитала наши имена из списка Пегги, и после этого две большие группы разбрелись в разные стороны.
Украшение площадки и угощения – вот что досталось нашей группе. Пегги Грин с милым личиком раздала каждому указания на счет вида угощения, его количества и прикидок насчет оформления, мелодичным голоском разъяснив все нюансы. И она правда казалась милой, до того момента, пока какой-то умник с дредами не решил выпендриться, заявив, что не будет готовить маффины и делать цветочные гирлянды. Тогда Пегги раскраснелась, ее доброе лицо будто бы расплавилось, из-за чего выступили морщины, и появился злобный оскал. Она стала похожа на горгулью с мощной бомбой внутри, готовой рвануть в любой момент. Я никогда раньше не видела, чтобы людей так сильно перекашивало от злости. «Не сделаешь к следующей пятнице, я выпущу тебе кишки ключами от машины, понял?» – прошипела блондинка, зыркнув на мальчишку испепеляющим взглядом. Признаться, тогда испугался не только он. Всех нас тоже пронзила легкая дрожь страха, что сыграло Пегги только на руку, потому что больше никто даже не смел, сказать ей что-то не так.
Несколько раз обратная сторона монеты Пегги говорила и мне. Выдался неудачный день, и все прямо-таки валилось из рук, позволив разбиться белой стеклянной вазе и, благодаря потерянному равновесию, порваться двум бумажным плакатам. «Извините, я все исправлю» – то и дело вторила безконца я, хотя этого тоже не могла сделать, получая вздохи безнадежности от Грин и остальных ребят.
В следующий понедельник мы написали итоговые тесты (к слову, я по всем получила хорошую оценку, кроме как математики – удовлетворительно), а в среду закончили украшение школьного двора для бала, тайком молясь, чтобы синоптики не ошиблись, пообещав теплый день.
Четверг.
Обе группы справились прекрасно с организацией бала, развесив повсюду цветочные и обыкновенные светящиеся гирлянды, настроив звук и расставив на паре столов угощения. Начало было назначено на восемь.
К тому времени в доме Бенсонов, эпицентром которого стала комната старшей из трех детей Уиллема и Моники Бенсон, творился полный кавардак: на каждом шагу лежали платья, юбки, туфли, несколько пар колье и сережек, и помимо всего этого жуткая суета, громкие голоса и музыка, на которую никто не обращал внимания. Мы толпились возле зеркал, перемеряли кучу платьев друг друга, делали макияж и прически, как безумцы радуясь каникулам.
– А как вам это? – выходя из ванной, покружилась вокруг себя Ария, демонстрируя легкое голубое платье в пол с одним плечом. На ее темной коже и умеренно худом теле оно смотрелось великолепно.
– Ты похожа на греческую богиню!
– Шон с ума сойдет, увидев тебя! – хлопнула в ладоши Холли.
– Вот
