и начал готовиться к ночлегу. Он отыскал укромное место рядом со скалой среди огромных, поросших мхом камней, приготовил постель, собрал валежник и развёл костёр. В какой-то момент ему показалось, что его убежище здорово напоминает его собственный дом – вот низкий и широкий камень, рядом с ним пенёк и несколько небольших камней, на которых удобно сидеть – так похож на стол, за которым он угощает гостей; а вот здоровенный валун за ним – на том же самом месте у Лёвы в комнате стоит вместительный шкаф, где он хранит свои сокровища, спрятанные среди полезных в хозяйстве вещей; светлячки привычно освещают изголовье; огонь костра так же приветлив, как и тот, что горит в его камине. Жаль только, что некому показать, не с кем погреться у костра, некому рассказать обо всем.
Лёва лёг на свою постель, свернулся клубком у огня и остро почувствовал одиночество. Он вспомнил своего деда. Добрый, славный. Такой умный и умелый. И до смешного неповоротливый, когда дело касалось перемен. Бобр до сих пор видел в нем всё того же маленького Лёву, которого необходимо наставлять и кормить завтраком, а лучше и обедом, и ужином. Эх, когда ещё он его увидит. Если кристалл действительно существует, то видимо ещё очень и очень нескоро – ведь звёзды так далеко.
Лёва отвёл глаза от костра и посмотрел на небо. «Интересно, помогут ли мне звёзды, если я сумею до них добраться и поговорить?» Странно, но раньше, когда шансов почти не было, этот вопрос не тревожил его, зато сейчас, он вдруг начал сомневаться. Лёва чувствовал, что полет изменит всю его жизнь. И станет ли он счастливее добравшись до цели? Что-то тёмное вдруг зашевелилось в его душе и уже совсем засыпая, он подумал: – почему Змей, так любящий приключения и путешествия, узнав о кристалле, не отправился вместе со мной – разве может быть что-то важнее и интереснее такого необычайного приключения как полёт к звёздам? Разве так уж необходима была его помощь там, на пожарище? Что же его могло остановить, не мог же он вот так, с ничего со мной раздружиться… – так он и заснул, а этот вопрос, не получив ответа, постепенно погас, как гаснут звезды с приходом солнца.
…
Проснулся Лёва от того, что кто-то уселся ему на ухо и никак не хотел улетать. Сначала он пошевелил ухом, но незваный гость, вспархивая ненадолго, садился обратно на львиное ухо, словно у него было там неотложное дело. Наконец Лёва не выдержал, сел, встряхнул гривой, и начал чесать ухо задней лапой, высматривая виновника своего пробуждения, окончательно просыпаясь и зевая.
Стоило ему увидеть на большом валуне, который накануне казался шкафом незнакомую птаху с ярко-голубым опереньем на брюшке, как у Лёвы мгновенно прошла вся сонливость. Он тут же вспомнил, что все важные детали в пещере неизвестный художник изобразил именно этим цветом.
«Это знак», подумал Лёва, рассматривая птицу, которая тоже смотрела на него с нескрываемым любопытством.
– Привет, это ты меня будила? Тебе что-то нужно?
Пичуга равнодушно щёлкнула клювом и отвернулась.
