посмотреть, что там стоит, и моментально залезла руками во все блюда. Ханна постаралась отвести глаза от расстроившего ее зрелища. И как раз вовремя: Изабелл с азартом облизала овсяную лепешку, прежде чем положить ее обратно на тарелку. В этот момент в комнату вихрем ворвалась Сюзанна.
Сюзанна всегда врывалась в комнаты. Она была не женщиной, а неуправляемой силой природы. Повесила лук на спинку стула и, проигнорировав хмуро сдвинутые брови отца, – он не одобрял присутствия оружия за столом, – подошла к буфету и положила на тарелку все, что хотела съесть.
– Доброе утро всем! – улыбнулась она, садясь рядом с дочерью и целуя мягкие белые локоны Изабелл. Та, увлеченно поедая кексы, проигнорировала мать. Но Сюзанна словно ничего не заметила. – Какой чудесный день!
Ханна приняла самый суровый вид:
– Изабелл снова стреляла в саду.
Возможно, сплетничать нехорошо, недаром Изабелл злобно уставилась на нее, но нужно же что-то делать! Иначе скоро в саду найдут труп.
Сюзанна, просияв, повернулась к дочери.
– Превосходно! Попала во что-нибудь?
– Она едва не попала в меня, – проворчала Ханна, но и сестра, и племянница притворились, будто не слышат.
– Я едва не попала в кролика.
– Изумительно, мой маленький воин! В следующий раз обязательно принесешь на кухню кролика!
Изабелл широко улыбнулась, показав очаровательные ямочки на щеках. В следующий раз она, возможно, и правда убьет кролика! Бедное животное.
– Я не прочь отведать жаркого из крольчатины, – пробормотал папа. Ханна нахмурилась. Не стоит поощрять проказы ребенка!
Впрочем, Изабелл особого поощрения не требовалось.
Ханна решила громко возразить против того, чтобы ее осыпали стрелами перед завтраком, но поняла, что это бесполезно. К тому же она вспомнила, что так и не позавтракала. При этой мысли в животе заурчало. Она подошла к буфету, пытаясь найти хоть какую-нибудь еду, которую предварительно не облизали, и остановила выбор на яйцахи большом куске говядины.
Когда она уже почти закончила есть, в комнату вплыла Лана. Она остановилась в луче солнечного света, и ее изящное и гибкое тело на миг словно охватило ангельским сиянием. Отблески солнца плясали на золотистых локонах.
Наверное, внезапно вспыхнувшая зависть была недостойна Ханны. Она пыталась игнорировать неуместное чувство, но это было почти невозможно. Недаром рядом с сестрами она казалась себе… ничтожной.
Но тут Лана улыбнулась, и недобрые чувства Ханны развеялись. У Ланы была волшебная улыбка, успокаивающая, утешающая, нежная, от которой всем в комнате становилось лучше и легче. Лана была особенной, она обладала необычным даром. И хотя Ханна часто ее не понимала, все же она старалась поддерживать чудачества сестры.
– Доброе утро, – тихо сказала Лана, проходя к буфету и наполняя тарелку беконом.
Ханне очень хотелось бекона, но она не обладала стройностью Ланы. Если бы она ела все, что хочет,
