сигнал, что всё в порядке – три коротких щелчка «воки-токи». Ещё не веря в успех, я запросил повтор и получил подтверждение. А кто же тогда в канаве? Я лег на землю и подполз к кустам. Наведя оптику, я отчетливо разглядел торчащее из канавы копыто кабана.
– Свинья, как же ты меня напугал! – прошептал я, думая не столько о кабане, сколько о Макгрегоре.
5
«Следи-и-и за её левой рукой. Столовые приборы уже небезопасны. В окошке жёлтой кассы задернет чёрт вуаль, и розы упадут на шмайсер», – ловлю себя на том, что раз за разом мысленно напеваю начало из одной песенки группы Ундервуд. Вот же пристала, зараза! Мотивчик, в общем-то, неплохой, но слова – полнейший отстой, какой-то рифмованный сивокобыльный бред.
Впрочем, нет. В этих четырёх почти несвязанных строфах всё же что-то есть. Что? Хрен его знает, трудно объяснить. Просто эти строчки в сочетании с мелодией создают, во всяком случае у меня, ощущение напряженного ожидания чего-то тревожно-опасного и вместе с тем маняще-адреналинового. Примерно так я ощущаю себя в зоне. Это и страх от осознания всевозможных угроз, поджидающих тебя в зоне на каждом шагу, и уверенность, что ты готов в нужный момент принять адекватное решение в любой ситуации. И то, что я остался один и тем самым избавлен от чужих мнений и советов, только добавляет мне уверенности. Да, я – Бирюк, сталкерская братия «погоняла» не с кондачка дает.
«Следи-и-и за её левой рукой…»
– Чёрт, вот же дерьмо, откуда свалился на мою голову этот Ундервуд?! – вырвалось у меня.
Откуда, откуда? Понятно откуда – я отчего-то вспомнил о Макгрегоре, который и называл чернобыльские густые заросли кустарника этим словом. А сейчас я, привалившись спиной к дереву, передыхаю, сижу на краю косогора перед распадком, густо заросшим этим самым «ундервудом».
А отчего я вдруг вспомнил о Макгрегоре, ведь мы расстались с ним почти трое суток назад, и на переходах я его ни разу не вспоминал? Да оттого, что жрать охота! Пять чесов дня, по моим прикидкам сэр Джон уже должен был попасть на «файв оклок» к послу в английском посольстве в Киеве, а у меня с утра во рту маковой росинки не было. Не знаю, расщедрится ли английский посол ради гостя на виски «Боб Рой», но украинская горилка и канапе с салом и солёными огурчиками «к чаю» у него точно найдутся.
Достал из разгрузки последний сухарь и, грустно вздохнув, принялся его грызть. Харчей у меня полно, а вот приготовить что-то путное, типа гречневой каши или шулюмки из лапши «Доширак» с тушенкой, пока не представляется возможным.
Тень от деревьев на холме целиком накрыла низину, слева со стороны болот в распадок стал вползать туман. Итак, надо уже что-то решать – бараки торфоразработки или станкозавод. Первоначально я планировал идти вдоль распадка в сторону руин станкостроительного завода и заночевать в одной из трёхэтажных «коробок» посёлка при заводе. Но это «бешеной собаке семь вёрст не крюк», и то при условии, что у неё в порядке лапы.
