удалось вырваться из железных пальцев друга лишь за поворотом.
– Пусти, леший! Ровно клещами сдавил. Ты чего?
– Мне только благодарностей не хватало. И такзапахло сантиментами. Не-е-ет, это не для меня!
– Тебе все равно не избежать их.
– Почему?
– Там остался Балабуха. Он наверняка распишет тебя Георгием Победоносцем, попирающим змия.
– Голову оторву, – пообещал Засядько. – Благодарности обязывают. А зачем это мне? Завтра соберу баул и – фьють! – уеду на место прохождения службы. Скорей бы…
– А если зашлют в какую-нибудь Тмутаракань?
– Хоть к черту на рога. Зато обрету самостоятельность. Наконец-то займусь и отцовским делом…
– Отцовским? – переспросил Быховский.
– Да… Вернее, по наказу отца. Было когда-то на Сечи грозное оружие: боевые – да, боевые! – ракеты. Ими в тысяча пятьсот шестнадцатом году казаки гетмана Ружинского разгромили орду Мелик-Гирея. Тех было намного больше, однако ракетным ударом удалось уничтожить всех до единого. Никто не спасся. Так, по крайней мере, рассказывает мой отец. Ну, к рассказам ветеранов об их подвигах надо относиться осторожно, я уже попадался на эту удочку… но все же нет дыма без огня.
– Ух ты! – выдохнул Быховский. Его глаза загорелись. – А что потом? Почему сейчас нет такого оружия?
– В последующих боях погибли казаки, владевшие им. С ними погиб и секрет ракетного оружия. Ведь не было ни записей, ни теории… Мой отец пытался раскрыть его тайны, да знаний не хватило. Может, только поэтому и отдал меня в кадетский корпус на артиллерийское отделение, чтобы я подучился наукам. Вот так… Ну, ты прости, мне пора.
– Снова упражняться?
– Да. Час на фехтование, потом буду в библиотеке.
– А там зачем?
– Хочу просмотреть новые журналы по баллистике. Из Франции поступили, там эта наука пошла развиваться вширь и вглубь.
– Не понимаю, – удивился Быховский. – У тебя в кармане документы об окончании корпуса. К тому же ты и так лучше всех знаешь артиллерию и баллистику!
– Лучше всех где?
Быховский удивился:
– Здесь, в училище.
– К счастью, есть мир и за стенами училища. Как ты думаешь? К тому же я уверен, что Бонапарт и Кутузов, тоже окончившие артиллерийские корпуса, занимались и помимо программы.
– Так то Бонапарт!
– Разве их усердие не дало плоды?
– Завидую тебе. Я бы не смог так себя мучить. Грызть гранит науки в то время, когда можно грызть пирожное из рук хорошеньких воспитанниц пансиона благородных девиц!
Засядько улыбнулся:
– Я не мучаю себя. Мне и в самом деле приятнее грызть гранит науки, как ты выразился, чем расшаркиваться перед нафуфыренными барышнями, изображая из себя галантного кавалера. Ну, будь здоров!
