с прокуратуры криминалист и следователь, за судебным медиком отправил машину. На осмотр местных оперов с Северного не будем брать, маршрут получается неудобный, вертолетчики отказываются, – продолжая изучать бумаги, проговорил Веденеев.
Ближе к девяти все были в сборе. Следователя прокуратуры Владлен знал плохо, он перевелся в центральный аппарат недавно, но прокурора-криминалиста и судебного медика знал очень даже хорошо.
Это были легендарные, преданные своей работе до конца люди, о которых обычно говорят —«старой закалки». Оба немолодого возраста, начали свою трудовую биографию в одно время, где-то в шестидесятых годах. Опера их любили, если в состав следственно-оперативной группы входил кто-либо из них, то веселье было гарантировано – за всевозможными шутками, анекдотами время проходило быстро и непринужденно. А тут оба!
Старики знали свое дело туго, начальство смотрело сквозь пальцы, если иногда они были подшофе на рабочем месте, – в любом состоянии они делали свою работу на все сто процентов. Все, без исключения, к ним уважительно обращались по отчеству – Василич и Петрович.
«Хорошо, что старики летят, никакой мороки с осмотром не будет, -подумал Владлен, – попадется иной раз такой прыщ, считающий себя пупом земли – подай это, подай то, стой там, иди сюда, – сплошная нервотрепка. С этими боевыми товарищами мы быстро справимся».
– Сынок, летим, – Василич и Петрович по очереди похлопали Владлена по спине.
Хотя Владлен был намного младше их, они уважали его как опытного сыщика, за плечами которого сотни раскрытых дел.
Петрович всегда, когда Владлен приезжал в морг, предлагал медицинский спирт, от чего он, используя всю свою оперскую смекалку, пытался отказываться. Однажды Владлен в шутку спросил у Петровича, сколько спирта выдают на обработку одного трупа.
– Четыреста миллилитров, – Петрович на пустой бутылке мизинцем показал уровень чуть выше половины.
– А сколько используете по назначению? – Владлен еле сдерживал улыбку.
– Ни грамма! – был ответ.
Когда винты набрали обороты и, вертолет натруженно ревя, стал подниматься, Владлен удобнее устроился возле резервного бака, вмонтированного внутри салона и решил вздремнуть.
Он никогда не любил летать. Однажды появившийся страх полета никак не проходил, а наоборот усиливался. Его боязнь, присущая многим людям, является нескончаемым спором психологов и психиатров, эскулапов разных мастей, но он, отбрасывая прочь всю эту, по его мнению, ненужную схоластику, твердо знал причину своей аэрофобии – если ты находишься внутри падающего летательного аппарата, от тебя ничего не зависит, ты сродни с животным, которого ведут на убой, смерь неизбежна. А такой конец больше всего пугал Владлена.
– Лучше умереть на поле боя с ружьем в руках или в схватке с медведем, там есть хоть какой-то шанс, что ситуация зависит от тебя, ты можешь уничтожить
