правда так думала. Это совсем не была угодливость или желание понравиться, ей вдруг захотелось заботиться, поухаживать за этим человеком.
– Мне кажется, Кристина, что вы старше моего сына, – сказал вдруг Николай Степанович и сразу прочитал в ее глазах удивление.
– Как вы это поняли? Мне никто не дает мои годы.
– И я бы не дал, если бы вы встретились мне в другое время.
– Не поняла, – призналась Кристина и даже взглянула в его глаза. Они оказались ясные и очень светлые, как и у сына. – То, что я, как бы это сказать, не из общества вашего сына, это можно было увидеть, это заметно, но с чего вы взяли, что я старше?
Николай Степанович тихонько засмеялся. Тут открылась дверь, в палату залетел его сын, и Кристина так и не узнала, как он определил ее возраст.
– Ну что отец, доктор сказал, что ты идешь на поправку. И особенно просил обратить внимание на тот препарат, который он рекомендовал, это очень хорошее средство и…
– Ну хватит, хватит, – довольно резко прервал его Николай Степанович. – Не надо меня сказками кормить.
Кристина взглянула на мужчину. Он лежал, прикрыв глаза, как будто устал, и веки его немного подрагивали.
– И все-таки, папа. Доктор плохого не посоветует, и еще можно поставить тебя на ноги.
Николай Степанович ничего на это не сказал, но Кристина увидела, что он сильно сжал зубы. Вылечить человека без его желания практически невозможно, это она знала точно.
Саша вздохнул.
– Тебе чего-нибудь надо?
– Нет, не беспокойся, – пробормотал его отец, по-прежнему не открывая глаза, как будто потеряв интерес к происходящему. – Мне отдыхать пора, так что вы идите, у вас у самих дел много.
– Ну мы пошли тогда.
Кристина поднялась, пошла к выходу и тогда вспомнила, что у нее в пакете вчерашний пирог.
– Я тут пирог принесла, – сказала она сиделке и протянула пакет, – если Николай Степанович не будет, сами съедите.
Сиделка молча кивнула, а Кристина краем глаза отметила, что Николай Степанович наблюдает за ней, слегка приоткрыв глаза.
– Пока, пап.
– До свидания. Выздоравливайте, – сказала Кристина, и они с Сашей вышли из палаты.
До машины шли молча. И только когда выехали за территорию больницы, он спросил:
– Ну как тебе мой отец? Не сильно напугал?
– Да нет. Он очень устал, это чувствуется. Но мне не показалось, что его состояние такое уж критическое.
Саша вздохнул.
– Ты просто его не знаешь. Он не привык показывать, что ему плохо или больно.
– Возможно. А что говорит врач?
– То же, что и всегда. Что ему не нравится поведение моего отца, и анализы тоже не нравятся. Надо провести всестороннее обследование, а отец против и уговорить себя не дает.
Они немного помолчали.
– Спасибо
