и на Кольбера, и получалось преступления касались высокопоставленных лиц, а, следовательно, затрагивали сферу политики. Теперь полиция стала по-другому смотреть на неожиданную болезнь Кольбера, которая свалила министра с ног в 1669 году. В число потенциальных жертв, входил и сам Людовик XIV, который одно время получал письма с предупреждениями об опасности отравления. Анри в то время уже работал при министре, и видел эти письма, а в 1675 г. король заболел, и это вызвало огромную тревогу. И после раскрытия подобных фактов де Круа вызывали в полицию, выяснять не причастен ли граф к этому, раз уж имеет родственные связи с Сен-Круа.
Годен де Сен-Круа исходил из младшей ветви рода де Круа, но она не была столь успешной, как родственники старшей линии. Это и понятно обычно главным наследником считался старший сын, а младшим доставались крохи. Но даже, то немногое что оставил его род, Годен не приумножил, а промотал в играх и попойках. Незадолго до смерти, капитан заходил к Анри с просьбой помочь деньгами, но граф отказал ему, зная, в пользу эти деньги не пойдут. Уже сколько раз Годен спускал всё, что давал ему Анри и графу надоело бессмысленно помогать беспутному родственнику. Шевалье тогда пригрозил, отомстить, но Анри привык к его ругани и выставил капитана за дверь. После смерти офицера, де Круа пришлось несколько попотеть, доказывая, что не имел ни каких серьёзных дел с родичем. Получилось, после смерти Годен выполнил своё обещание и попортил кровь графу.
Между всего прочего в вещах шевалье, нашли непонятный список людей, который заинтересовал сыщиков. Следователь после показаний маркизы заподозрил в нём ведомость заговорщиков. Фигурировало там и имя Анри. Но граф доказал, что перечисленные в нём господа, просто одалживали офицеру деньги, и всё быстро успокоилось.
Дело де Бренвилье не могло остаться тайной и взбудоражило парижское общество. Многие господа имели родственников и супругов, мечтающих о наследстве, никто не отменял и соперников по карьерной лестнице, а потому французов охватил страх быть отравленным. И подобные опасения имели под собой почву. На исповедях желая очиститься от грехов знатные господа признавались в отравлениях, проповедники доносили до властей подобные факты и полиция приходила в ужас от всё множащихся преступлений. Медицинская наука, долго преследуемая церковью, не позволяла установить причину смерти, и сложно было разобраться больной умер от яда или от естественной болезни. «Между тем приобрести „эликсир наследства“, как называли отраву, было проще простого, благо в Париже проживало множество знахарей, алхимиков, колдунов, гадалок и прочих носителей тайных знаний. Заезжие иностранцы отмечали, что в столице Людовика XIV „алхимиков больше, чем кухарок“. И почти все они либо сами умели готовить яды, либо знали, у кого их можно достать.»
Боязнь отравления разумеется проникла и во дворец, и могущественный военный министр маркиз де Лувуа
