под меня. Создание Огненной палаты по делу об отравлениях было инициировано с его подачи. А следствием руководит де Ла Рейни, который во всем слушается маркиза. Охрана, стерегущая арестованных, также подчиняется Лувуа, так что он имеет все возможности для манипуляции над процессом, и эту возможность он не упустит. Не зря в начале расследования Лувуа явился в Венсенский замок и лично допросил Лесажа. После этого визита колдун проявил редкую словоохотливость, и даже оговорил маршала Люксембурга – старого соперника Лувуа на военном поприще, – возмутился Кольбер.
В самом деле, маршала обвинили в связях с дьяволом и прочих ужасах. Многие аристократы, проходившие по делу о ядах, предпочли бежать из страны, но только не Люксембург. Полководец сам явился в Огненную палату и был заключен под стражу. Однако обвинения против маршала рассыпались в суде, и его пришлось выпустить. Между тем обвиняемые продолжали, говорить, причем большая часть подозрений удивительным образом касалась врагов министра Лувуа или их родственников.
– А я являюсь его главным соперником, – продолжил монолог министр, – мир который, наконец, то подписали в феврале, позволил закончиться войне, которую вела Франция. Любая война разорительна для страны, – возмущался он, – И мои действия вызывают недовольства Лувуа, и других высших чинов, которые хорошо погрели руки на этой бойне.
Когда, наконец был заключён договор с Голландцами, и мир лежал у ног Людовика, гордость монарха не знала границ, и он произнёс фразу, исполненную тщеславия: «Только моя воля позволила заключить этот мир, коего так желали те, от кого он не зависел».
Французский народ разделял энтузиазм короля. Париж присвоил ему титул Людовика Великого, несмотря на огромные налоги и постоянный контроль, которому по воле короля обложили подданных, и невозможно было встретить человека, будь то дворянин или простолюдин, который бы не превозносил монарха до небес и не выражал бы готовность отдать все свои силы и достояние, на служение Людовику. А все проклятия, связанные с нуждой, которая эта война вызвала, легли на голову министра финансов.
– Они затянули страну в финансовый кризис, который продолжает углубляться, а я перешел к политике оздоровления, но тут, же получил отпор. Нужно заставить откупщиков, подозреваемых в том, что они грабили государство, вернуть неправедно присвоенное. Моё подозрение в данной ситуации равнозначно уверенности. Король, похоже, недооценивает размеры беды. Он знает, что денег не хватает, но не понимает, война не может «кормить» войну и спокойно взирает на крушение моей доктрины, которая ставила своей задачей сделать его «самым богатым монархом в мире», – возмущался патрон, зная, что Анри не кому не передаст его слова и не переврёт их, – Я ненавижу рантье не меньше, чем монахов, считаю и тех и других бездельниками! Я изыскиваю способ снизить курс ренты, стараясь уменьшить государственный долг, а этот Лувуа делает все, чтобы мне помешать, – возмущался
