моё челобитье здешним муравьям не прошло даром, эта мелюзга за долю секунды успела проникнуть ко мне под одежду повсюду!.. Такого я ещё не испытывал. Иглоукалывание с укусами таёжных муравьёв – детские примочки!..
– Так не избавится. Придётся нырять! – остановил мой бег по кругу Сафонов.
– Куда это нырять, – переспросил я, пытаясь глазами нащупать хоть какое – то подобие водоёма…
– В – о – он тама, однако ямка есть, вода чистый, вкусный!.. Холодный однако… – улыбался широкой, как гармошка физиономией Мишка якут.
– Какая ямка ещё? Чё вы ржёте всё? Лучше бы подсказали – что делать – то?
Сафонов без тени улыбки сказал:
– Серьёзно. Там вон, в кустах родник бьёт из-под землицы, ну и омуток образовался небольшой, но глубокий. Плавать-то умеешь?
Я недоумённо спрашиваю:
– Вы это чего выдумали? Какой ещё родник?! – извивался я ужом, подгоняемый жалящими нещадно насекомыми. А Сафонов меж тем легкими движениями подталкивал меня в те самые кустики:
– Вот видишь, какая красотища тут? – настойчиво теснил меня егерь. Я, упираясь, всё же шёл…
– Вот он омут, серебряное копытце – благодать!. Уф! – выдохнул Сафонов. – Здесь метра 3 – 4 будет. Ты прямо так, не раздеваясь, окунись, и мураши смоются, пробовали уже. Не ты первый. Это тайга, брат!
– Как-то странно, вот так с бухты-барахты и нате вам – здрасте! – потрогал я ладонью родниковую холодненькую водицу.
– А что? Таёжная ванна! Мойся – не хочу. Да за одним в наши ряды вступишь – отмахивался от назойливых комаров Сафонов.
– Понимаешь, – продолжал он, – вот у подводников, например – пьют забортную воду салаги, ты ж служил, знаешь…
– Да я ж не подводник, музыкант, – перебил я Сафонова.
– Да разве в том дело?! – искал подходящие аргументы старшой наш.
– Ну, понимаешь, у альпинистов свои причуды, у подводников свои, а у нас, у таёжников – особые, свои традиции!.. Мы же не рыжие какие – закончил он гордо так фразу и скрестил руки на своей мощной груди.
Ну, думаю, куда деваться, придётся окунуться. А то ведь не отстанут, засмеют. И я, ни слова не говоря – шасть, и вводу.
Стылая купель обожгла, но, ни настолько что бы было неприятно, а очень даже наоборот. Окунаясь, я повизгивал, как молоденький кабанчик, хотелось ещё и ещё, но, сильная ручища Сафонова схватила меня за шиворот и выдернула на сушу!
– Будя – сказал егерь, – не то заколешь.
Это было моё крещение в таёжники!
А мураши и в самом деле – исчезли, смыло наверное, да и облегчение после первого в жизни моей восхождения.
Пока я водные моционы принимал, мужики тем временем, развели костерок, еду приготовить затеяли…
– Эй! – окликнул меня Якут – иди к нама, мало-мало согреесся… А я и без того, сам уже направлялся к костерку.
– Твоя сушиться надо, мало – мало, а то сопля
