style="font-size:15px;"> – А надо?
– Надо. Мы ведь не собой рискуем, пойми же ты! Это очень опасно, Дрим.
Он громко усмехнулся:
– Разве не собой? А чем рискуют они? Чем? Не тебе же, в самом деле, объяснять!
– Объяснять не нужно, – Неда протестующе скрипнула стулом. – Только речь ведь не об этом.
Мира прижалась к стене, потому что Дрим встал, и было слышно, как он прошелся по комнате.
– Да-да! Безоблачное существование, не омраченное размышлениями… Согласись, мы просто боимся вопросов! Ясно же, что они спросят: кто это с нами сделал? Не вы? Но как вы позволили это?
«О чем они говорят? – вздохнула Мира. – У взрослых иногда ничего не поймешь…»
Ее так тянуло вмешаться в разговор, что она переминалась с ноги на ногу, и, наконец, как и должно было произойти, что-то хрустнуло. Мире показалось, это выпало из нее самой – так явственно оборвалось что-то внутри. Она перестала дышать, и ночь сразу надвинулась такой разноголосицей звуков, что у Миры заложило уши.
Когда горячий шум отхлынул, оставив только жар на щеках, она поняла, что, кроме нее, никто и не расслышал этого громогласного хруста. Все это время, оказывается, Неда говорила, откровенно волнуясь, чего Мира за ней не помнила:
– … все мы – да! Все человечество, если на то пошло! Это – громко, но это так. Но что ты предлагаешь? Мы не избавимся от чувства вины, если откроем им правду. Нет! Но им станет невыносимо. Ты этого хочешь?
– Нет! – выкрикнул Дрим.
Неда опомнилась:
– Тише. Окно открыто.
– Конечно! Тише! Нельзя же, чтобы истина вырвалась за пределы этого дома!
«У него сейчас злой голос, – подумала Мира. – Никогда не слышала такого…»
Неда произнесла как-то глухо, будто слегка прикрыла рот ладонью:
– Это как раз тот случай, когда приходится жертвовать истиной ради счастья. Хотя бы и временного. Это ведь с самого начала было для нас правилом номер один.
– Да, – только и сказал он.
– Так что же, Дрим? Что же делать?
«Ой, она плачет?!» – испугалась Мира. Ей до дрожи хотелось заглянуть в окно, только на этом бы все и кончилось, и ничего она больше не услышала бы. Хотя из того, что уже прозвучало, Мира почти ничего не поняла. Существовала какая-то тайна, это ясно, только в чем она?
Несколько раз повторив про себя, Мира попыталась запомнить: «Жертвовать истиной ради счастья». Чтобы как-нибудь при случае так небрежно спросить у Дрима: «Послушай, а что значит жертвовать истиной ради счастья?» Интересно, какое у него при этом сделается лицо?
Вместо испуга в горле заскребся смешок. С ним справиться было ничуть не легче, и Мире пришлось ногтями ущипнуть себя за руку. Завтра на руке проступит синяк, но это же завтра… Смешок затих, затаился, и сразу стало стыдно: Неда же плачет.
Однажды Мира уже видела, как плачут взрослые. Тогда Руледа
