style="font-size:15px;"> – А коров ты мне загонишь?
Второй бросил с неудовольствием:
– Что ты трогаешь убогую? Грех обижать тех, кого обидели боги. Иди, девка. Как же ты, хроменькая, гоняешь-то скот?
– Больше некому, – буркнула она и прошла мимо.
Второй крикнул вдогонку:
– Я могу поправить ногу… ха-ха!.. и спину выпрямить!
Ольха отсчитывала шаги, чувствуя их взгляды. Спину старалась держать такой же согнутой, правое плечо выше левого, а ногу подволакивала. Скорее всего, о ней забыли раньше, чем миновала ворота, но она все шла и шла, загребая придорожную пыль.
Лишь смешавшись с растерянной толпой, – немало народу на всякий случай убежало через ворота, теперь не знали, куда идти дальше, – она ускорила шаг. Деревянная стена тянулась и тянулась, но вот спасительный угол, два шага вправо, теперь от ворот ее не видно.
Впереди темнела далекая стена деревьев. Родных, надежных, где знакома каждая тропка. Оглянувшись, Ольха со всех ног побежала к лесу.
Ингвар дважды слезал с седла, вскакивал, ерзал, потел, наконец заорал в бешенстве:
– Да где же эти дурни, что с дуба рухнули? Сколько можно собираться?
Влад бросил весело:
– Бабьи сборы – гусиный век.
– Я велел быстро!
Влад засмеялся:
– Как такое можно велеть? Разве что самому собрать.
– Это мысль, – бросил Ингвар свирепо.
Он спрыгнул, бегом кинулся через двор в терем. Когда несся вверх, перепрыгивая по три ступеньки, навстречу уже грохотал сапогами растерянный Боян:
– Воевода! Она заперлась!
Ингвар рявкнул с веселой злостью:
– Прекрасно! Выбить дверь. Да так, чтобы вместе с косяком и притолокой. Можно и стену завалить к чертям собачьим.
Он заспешил наверх, а Боян кричал в спину:
– Окунь уже ломает!
Когда Ингвар взлетел как птица на поверх, Окунь тупо бросался на дверь, отступал и снова кидался. Массивная дверь трещала, выгибалась. Окунь глухо взревывал, дышал как загнанный зверь. Вдвоем с Ингваром ударились о дверь, как брошенный катапультой обломок скалы. Боль стегнула в плечо Ингвара, но в следующее мгновение оба влетели в светлицу вместе с сорванной с петель дверью, притолокой и дверным косяком.
Окунь еще лежал, распластавшись, как толстая жаба, а Ингвар, перекувыркнувшись через голову, в два прыжка оказался у окна.
– Убежала!
В вопле было столько ярости, что Окунь поспешно втянул голову в плечи. Никогда еще не видел Ингвара таким взбешенным и пристыженным. Словно в бою обвели вокруг пальца, разбили дружину, а его самого повели с веревкой на шее на потеху победителю.
– Куда?.. Где?
– Вставай, лодырь, – рявкнул Ингвар. – Разлежался!
Он высунул голову из окна, быстро осмотрелся.
