рестораны, музеи, книги, газеты, библиотека – все то, чего ей так не хватало в Мезени. Она восхищается непринужденными манерами мужчин и женщин, всегда готовых вступить в разговор и поделиться новостями. Она не может надышаться свободой и часами гуляет, вновь и вновь возвращаясь в любимые места, на улицы, где когда-то жила, прогуливается по Арбату, проходит по Красной площади, выходит на набережные реки Москвы, входит в сады Кремля и поднимается к Большому театру. Она пишет Володе, который еще лечится в Европе: «Мне нравится снова слушать шум телег, проезжающих по улицам, и голоса людей. Я смотрю на дворцы, на трамваи и коляски и думаю: мой дорогой город, как же я тебя люблю. Я так крепко связана с тобой всеми фибрами своего существа. Я твоя дочь… я очень счастлива, я в восторге». Она знает, что он «поймет и порадуется за нее».
Но она не знает, что состояние Володи ухудшилось, а может быть, просто гонит от себя эту мысль. Так или иначе, в ее планы не входит ехать к нему. Ей надо быть осторожной, ведь она тайно сбежала из мест ссылки. Ей надо держаться подальше даже от Александра, которого обвинили в революционной деятельности, он пережил массу неприятностей и сидел в тюрьме. Власти выпустили его, однако запретили жить вблизи больших городов; тогда старший сын Армандов попытался управлять своими текстильными фабриками, которые, к удивлению, выжили и даже давали прибыль, из Дмитрова, что в шестидесяти километрах от Пушкино. Но это оказалось невозможным, и тогда он решил изменить жизнь. Он покинул Россию, большой семейный дом, многочисленное семейство и с двумя старшими сыновьями перебрался во Францию, где поселился в городке Рубэ, в округе Лилля. Этот город называется французским Манчестером из-за огромного количества текстильных фабрик. Здесь сыновья могут начать строить свое будущее, работая управляющими семейными фабриками.
Беглянке закрыта дорога и в Пушкино, где находится дом родителей мужа и всей родни и где живут трое младших детей. В городке она всем известна, а дети слишком малы, чтобы хранить тайну. Анонимное пребывание в Москве гарантирует ей бóльшую безопасность. На самом деле Инессе нравится ее новое одиночество: так ей легче восстановить силы, сосредоточиться, разобраться в своей жизни. Месяц, проведенный в Москве после ссылки – она сама скажет это позже, не испытывая угрызений совести перед детьми, – был «одним из самых счастливых в моей жизни». Впервые за многие годы она живет без всяких обязательств по отношению к мужчине или семье.
С изрядным риском она едет в Петербург, где присутствует на Всероссийском женском съезде, на котором впервые тысячи женщин просят у правительства и у Думы прав, которых у них пока нет. Из-за своего нелегального положения она не может публично выступать на съезде, но это событие станет важной вехой в формировании ее сознания, она станет лучше понимать сложные отношения между социал-демократами и женским движением. Действительно, в эти дни в Петербурге возникают различные объединения, с которыми сторонницы большевизма и их руководительницы
