поспевает клубника. В это время дача посещается без особых напоминаний. В выходные вся семья собирается в Ропше за круглым обеденным столом.
Мы едим нежно-рассыпчатую, пересыпанную тонкими ниточками укропа молодую картошку и, закатывая от блаженства глаза, погружаем ложки в божественную, налитую соком до пузырчатых красненьких верхушек клубнику со сливками.
– Дача держится на стариках, – говорим мы, когда стихает перезвон ложек и шум жевания. – Это никуда не годится. Подумать только – семидесятилетняя бабушка с её сердцем, почками и отложением солей ползает по грядкам! А дедушка, который при его-то радикулите вынужден таскать такие тяжести! – Всем очень стыдно. Все полны праведного негодования. Что у нас, в самом деле, нет сердца? Или мы такие неблагодарные дети и не любим своих стариков?
– Пора в корне изменить ситуацию, – Гошка слезает с велосипеда и приносит пять вёдер колодезной воды. Младшая дочь с мужем-доцентом рвёт сорняки на грядке с морковкой, попутно выдёргивая и тощенькие стебельки самой огородной культуры. Оставшиеся тоже развивают бурную трудовую деятельность. Мой муж перетаскивает бочку с одного конца дома к другому, по дороге он ломает куст красной смородины и топчет плети огурцов, любовно взращиваемых бабушкой.
– Вадик! – всплескивает руками бабушка. – Умоляю! Осторожнее, Вадик!
Отец с дедушкой решают срубить берёзу возле колодца, оставшуюся ещё с тех далёких времён, когда на участке стоял лес, росли грибы, а дед категорически отрицал саму возможность занятий садом и огородом. Берёзу хотят срубить, так как она «пьёт соки» у яблони.
После трёхчасовой возни с пилой, топорами и верёвками ствол неожиданно рушится, едва не задев дедушку и порвав линию электропередач. Дом остаётся без света. Все начинают бегать, как в итальянском кино, отчаянно жестикулируя и давая друг другу советы, как лучше починить провода.
В конце концов, все утихомириваются. Трудовой энтузиазм иссякает, и мы расползаемся в разные концы: кто за газету, кто в гамак, кто на речку, а кто соснуть часок-другой на тёплой, пропитанной солнцем и ароматом цветов веранде. На даче стоит тишина, и лёгкий ветер колышет ситцевые занавески на окнах.
На даче хорошо старикам и детям. Остальным скучно. Позагорав, надышавшись свежим воздухом, пощипав ягод и зелени, мы начинаем украдкой поглядывать на часы. И напрасно дед с бабушкой уговаривают повременить с отъездом, побыть ещё часок-другой здесь, рядом с ними, у всех находятся неотложные дела. Одного ждёт отчёт, другого встреча с нужным человеком, третьего протекающий карбюратор в автомобиле. И все уезжают, оставив на попечение стариков своих маленьких детей.
– Что ж поделаешь, Маша, – вздыхает дед, – у них свои дела… До следующих выходных.
За краем крыши садится огромное, красное солнце и освещает своими косыми, тёплыми лучами фигурки двух стариков. Они стоят рядом, совсем близко друг к другу и долго смотрят на дорогу, где медленно и плавно оседает золотая пыль.
1983
