блюдо, цена на которое давалась исключительно в пересчете на вес, а не на порцию, было не просто едой, это было целое представление, которое давали на постаменте в центре зала ресторана. Сначала шеф-повар в высоком колпаке поднимал вверх часть туши. Затем демонстративно затачивал большой нож. Потом он отрезал внушительный ломоть, толстенный стейк гигантских размеров, который тут же взвешивали и клали на тележку, чтобы подвезти к столику клиента и получить одобрение. Отец буквально лопался от гордости, пока соседние столики охали и ахали от восторга на каждом этапе ритуала. Я не мог разделить с ним это удовольствие, поскольку мне было мучительно стыдно и неловко.
– Ну а ты чем сегодня занимался? – спросил отец, когда наш стейк увезли готовить на кухню и нам снова пришлось поддерживать беседу.
– В основном гулял. Ходил в сады Боболи.
Молчание.
– Еще я сегодня видел цаплю.
– Цаплю? Но мы же далеко от больших водоемов, разве нет? Ты уверен, что это был не аист? – удивился отец.
– Цапля была странная, потому что я вначале принял ее за статую. И тут она взлетела, как будто камень вдруг ожил.
Родители переглянулись.
«Мечтатель», – говаривала иногда про меня мама. Папа же описывал меня так: «Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты». Коротко говоря, родители считали, что я «не от мира сего».
У меня хватило глупости продолжить свою мысль:
– Было ощущение такого, знаете, видения… Я вот думаю, может быть, видениям святого Франциска есть неврологическое объяснение? Может быть, у него как-то по-другому работал мозг?..
Слишком поздно я вспомнил, что слово «мозг» с некоторых пор в нашей семье под негласным запретом. Определенные слова неизбежно вызывали ненужную ассоциацию. За последние месяцы активный словарный запас нашей семьи сократился до катастрофических масштабов.
Теперь оба моих родителя смотрели перед собой в пустоту невидящим взглядом.
Моя беспечность привела к тому, что в их воспоминаниях снова возникла повязка на голове Росса, плотная, объемная и все равно не скрывающая того, что часть черепа отсутствует.
Интересно, куда делась часть головного мозга моего брата? – подумал я. Вывалилась в снег? Может быть, ее забросали снегом спасатели? А когда весной сошел снег, всплыли ли остатки его черепа на каменистом склоне?
Если у нашей поездки была миссия заглушить воспоминания и помочь жить дальше, то она полностью провалилась. Когда мы в прошлый раз ездили в отпуск всей семьей, с нами был Росс. Это были зимние каникулы. Совершенно не похожие на путешествие в жаркую Флоренцию, но все равно каникулы всей семьей. Когда думаешь о каникулах, в памяти обычно всплывают достопримечательности, которые вы вместе посетили, погода во время поездки. И напрочь забывается несвобода, вынужденные совместные завтраки, обеды и ужины. День за днем. Обычно Росс доминировал в застольных беседах, перешучиваясь с отцом и подтрунивая надо мной, в то время как мама молча взирала на него обожающим взглядом. Теперь же,
