на ярмарочном шоу уродов.
Альбертсон подкатил к столу откачивающий насос, едва не задев старшую сестру, которая отскочила назад, но инструменты все-таки удержала.
Притчард повернулся к анестезиологу:
– Следим за давлением, дружище. Ваша задача – держать давление.
– У него сто пять на шестьдесят восемь, доктор. Как у космонавта.
– Хорошо. Его мать говорит, что у нас тут лежит второй Уильям Шекспир, так что держите давление, как сейчас. Приступайте, Лестер… только нормально качайте. Не надо его щекотать этой штукой!
Альбертсон включил насос и принялся откачивать кровь под успокаивающий ровный гул контрольной аппаратуры. А потом ему вдруг стало нечем дышать. Как будто кто-то ударил его под дых.
– О Господи. Господи Боже. Иисус милосердный. – Он на мгновение отшатнулся… а потом наклонился поближе. Над хирургической маской его глаза за толстыми стеклами очков широко раскрылись и вспыхнули любопытством. – Что это?
– Думаю, вы сами видите, что это, – сказал Притчард. – Просто к этому надо привыкнуть. Я о таком только читал. И даже не думал, что когда-нибудь увижу своими глазами.
По цвету мозг Тэда Бомонта напоминал внешнюю кромку раковины рапана: серый с едва различимым розовым оттенком.
Из гладкой поверхности твердой мозговой оболочки торчал слепой, недоразвитый человеческий глаз. Мозг слабо пульсировал. Глаз пульсировал вместе с ним. Словно пытался им всем подмигнуть. Именно это – как бы подмигивающий глаз – и напугало операционную сестру.
– Господи Боже, что это? – повторил Альбертсон.
– Уже ничего, – ответил Притчард. – Когда-то оно, вероятно, было живым человеческим существом. А теперь это ничто. Разве что некоторое затруднение. Но с этой трудностью мы сможем справиться.
Доктор Лоринг, анестезиолог, спросил:
– Можно взглянуть, доктор Притчард?
– Давление в норме?
– Да.
– Смотрите. Будет о чем рассказать внукам. Но только быстро.
Пока Лоринг смотрел, Притчард повернулся к Альбертсону.
– Мне понадобится пила, – сказа он. – Надо немного расширить отверстие. А потом прозондируем. Не знаю, смогу ли я вычистить все, что там есть, но что смогу, я вычищу.
Лестер Альбертсон, который теперь замещал старшую операционную сестру, подал Притчарду свежепростерилизованный зонд, когда тот потребовал инструмент. Мурлыкая себе под нос песню из сериала «Бонанца», Притчард обрабатывал рану быстро, почти играючи, лишь изредка бросая взгляд в зеркальце на конце зонда. Он действовал в основном на ощупь. Позже Альбертсон говорил, что никогда в жизни не видел столь потрясающего проявления хирургического наития.
Вдобавок к глазу они нашли часть ноздри, три ногтя и два зуба. В одном из зубов была маленькая кариозная полость. Глаз продолжал пульсировать и пытаться подмигивать вплоть до той самой секунды, когда Притчард сперва проколол его тонким скальпелем,
