широко расставленные руки, как настоящий монстр, и охотится за детьми. Они прячутся в маленькой игрушечной хижине в другом конце двора, он притворяется, что не видит, а потом внезапно заглядывает за угол и ухает, как тролль: «У-у-у!»
Дети раскраснелись, Ян тоже. И вдруг он остановился как вкопанный. Улыбка исчезает. За высоким забором больницы кто-то стоит и смотрит на них.
Высокая и худая пожилая женщина в черном плаще за металлической оградой судебно-психиатрической клиники Святой Патриции. Из-под пальто видны белые тонкие ноги. В одной руке ажурные грабли для сгребания листьев, а другую просунула через железное звено заграждения.
Она смотрит прямо на Яна. Бледное лицо и темные-претемные глаза, такие же темные, как плащ, то ли печальные, толи ненавидящие. Отсюда не видно.
– Ян?
Он вздрагивает и поворачивает голову – из окна ему машет Мария-Луиза.
– Пора отводить Лео… хорошо бы, чтобы ты пошел со мной, посмотреть, как это происходит. Для первого раза. Хочешь?
– Разумеется… конечно, да.
Мария-Луиза кивает и закрывает окно.
Ян быстро оборачивается – женщина с граблями исчезла. За оградой никого нет. Только большая неряшливая куча сухих листьев.
Режим дня в действии. Дети возвращаются с прогулки, снимают сапожки и тут же направляются в игровые комнаты. Ян всегда поражался, насколько дисциплинированны могут быть детишки, когда знают, чем заняться.
Наконец все успокоились, и Мария-Луиза поглядела на часы:
– Время…
Она достала магнитную карточку из кухонного шкафа и провела Яна в раздевалку.
– Лео! – крикнула в пространство, и Лео, как по мановению волшебной палочки, появился на пороге.
Оказалось, рядом с шеренгой крючков для верхней одежды есть еще одна дверь – Ян ее раньше не видел, а может, и видел, но не обратил внимания. А может, и обратил, но не задумался, что же там, за этой дверью.
Мария-Луиза вставила карточку в прорезь и набрала четырехзначный код:
– Тридцать один-ноль-семь. Мой день рождения. Тридцать первого июля.
Прямо от порога вниз шла довольно крутая бетонная лестница.
Мария-Луиза зажгла свет, повернулась и с улыбкой протянула руку Лео:
– Ну что, Лео? Пойдем к папе?
Лео не было во дворе, когда они играли в пятнашки. Лет пяти, в коротких синих штанишках со множеством кармашков. Худенький, тоненькие ножки. Он доверчиво взял Марию-Луизу за руку, и они начали спускаться по лестнице – осторожно, ступенька за ступенькой. Ян последовал за ними.
– Закрой за собой дверь, Ян.
Он прикрыл дверь, и словно выключили радио – детский писк и смех разом смолкли.
Лео держал за руку Марию-Луизу и молчал. Обстановка к болтовне не располагала.
Лестница была недлинной, ступенек двадцать, не больше, и заканчивалась в небольшом подвале, откуда начинался узкий подземный ход. Бетонный пол в туннеле выстлан синей дорожкой. Видимо,
