всегда во второй половине дня, когда все уставали. У кого-то из детей, почти всегда у мальчиков, ни с того ни с сего возникал припадок гиперактивности. Ребенок начинал носиться по комнате, крушить построенные другими дома из кубиков «лего».
Так и вату пятницу – в Лео точно бес вселился. Он швырнул подушку в лицо Феликса. Феликс заревел и швырнул подушку обратно. Потекли слезы, всю группу будто наэлектризовали. Все кидаются подушками, бросаются друг на друга. Девочки плачут и визжат.
– Успокойтесь!
Призыв, само собой, никакого результата не возымел. Дети носились по комнате, и просторная игровая вдруг стала напоминать тесную клетку с обезьянами.
Никого из воспитателей, кроме Яна, на месте нет, и он почувствовал, как в нем поднимается волна паники. Он выдыхает, встает посреди комнаты и, как проповедник, громко и четко произносит:
– Успокойтесь! Успокойтесь сейчас же!
На этот раз помогло – визг и плач прекратились, дети словно очнулись – все, кроме Лео. Он, вытаращив глаза, лупит подушкой направо и налево. Ян ловит его и прижимает к груди. Он чувствует себя как укротитель зверей.
– Успокойся, Лео! Пожалуйста, успокойся!
Маленькое теплое тельце бьется в его руках. Лео постепенно успокаивается. Зверь укрощен, из малыша точно выпустили воздух.
– Меня беспокоит Лео, – сказал Ян Марии-Луизе в кухне, пока они собирали посуду после обеда.
– Почему?
– В нем очень много злости.
– Избыток энергии, – улыбается заведующая. – В нем энергии на троих и даже больше.
– А вы знаете хоть что-то о его родителях? Они живы? Мне кажется, его отец…
Мария-Луиза вытирает руки и предостерегающе поднимает ладонь:
– Мы здесь об этом не говорим…Ты же знаешь, Ян.
Вечером после работы Ян сидит перед телевизором и пытается расслабиться, но из этого мало что получается. Сосед за стеной, наверное, уже начал праздновать уик-энд – слышны музыка и звяканье посуды.
Первая неделя в «Полянке» закончилась. Надо бы тоже отпраздновать, но настроение у него вовсе не праздничное. Непонятно почему – все вроде бы идет гладко, начали складываться вполне теплые отношения с сотрудниками, никаких проколов не допущено.
Он поставил диск Алис Рами и подкрутил громкость, чтобы заглушить шум за стеной. Его любимый лот – баллада «Тайная любовь», она даже не поет ее, а почти шепчет.
Вспоминай, вспоминай – и увидишь память,
Поднимись на чердак – и услышишь память.
Молись, играй – все равно тебе будет ее не хватать,
Тайной любви, заблудившейся в мрачной пустыне.
Она поет о любви, которой не бывает. О невозможной любви. Если ему суждено когда-нибудь встретиться с Рами, обязательно спросит – возможна ли такая любовь?
Если ему суждено с ней встретиться! Как? Только проникнув в Санкта-Психо. Через подвал. Может быть,
