style="font-size:15px;"> Время от времени звонит телефон, и меня поздравляют те, кто не смог попасть на мое торжество, но при этом не позабыл дату моего рождения.
Утром я проснулся с чугунной головой и с отвратительным вкусом во рту. Войдя в столовую, я увидел то, что еще столь недавно было прекрасным, пышным, красочным, изысканным (уж я постарался!) благоуханным столом.
На съехавшей вбок, залитой красным вином скатерти красовались пустые бутылки, тарелки с засохшими объедками, скомканные бумажные салфетки, окурки и апельсиновые корки. От стола исходило дикое зловоние. Превозмогая подступившую к горлу тошноту, я перетаскиваю грязную посуду в кухню.
Вот и кончился мой самый главный праздник в году.
20.6
Истинный поэт подобен Колумбу. Подлинное творчество – всегда открытие Америки или по крайней мере Австралии. Средние поэты открывают мелкие острова. Заурядные же сочинители стихов попусту бороздят океанские воды.
Впереди меня по тротуару идет гражданин в светлом, добротном шерстяном костюме. Идет он необычно. Его торс круто накренился вправо, и выпрямиться ему не удается. И все же он целеустремленно и довольно быстро движется вперед, лишь изредка отталкиваясь рукой от стены дома.
Свернув за угол, изогнутый гражданин все же теряет равновесие и падает. Из-за угла торчат его ноги в желтых ботинках. Подхожу ближе и рассматриваю эти ботинки. Они красивые, заграничные. Их широкие белые шнурки заканчиваются блестящими металлическими наконечниками.
Пытаюсь поднять гражданина, но тщетно – он крепко спит.
22.6
Рядом со мною за столиком кафе сидит негр, типичный, черный-пречерный негр с черными-пречерными мелко вьющимися волосами, напоминающими обуглившийся мох. Он пьет кофе и уплетает ватрушку. Я тоже пью кофе и ем ватрушку. Но отчего мы такие разные? Могут ли подлинные люди быть столь непохожими друг на друга? Кто-то из нас двоих, видимо, неподлинный человек. Наверное, это я. Потому что африканец одет лучше меня и держится увереннее. Таким, как он, принадлежит будущее, а такие, как я, скоро вымрут. Туда нам и дорога!
Человечество почернеет и с утра до вечера будет плясать знойные африканские пляски, виляя бедрами.
Вчера на экзамене по истории искусств мне отвечал негр из Анголы. Он ничего не знал. Абсолютно ничего. Я побеседовал с ним о трудностях изучения русского языка и поставил ему четыре. Было очевидно, что он все равно ничего знать не будет. Было очевидно также и то, что он хорошо понимал преимущества своего положения и не опасался за свою судьбу.
31.6
– Вы говорите, что хулиганствующий Есенин вас раздражает, – сказал мне некто, со мною споривший, – и при этом обожаете Вийона, который и вовсе был разбойник.
Я ответил:
– Вийон был не дурак и подсмеивался над своей разбойной удалью, а Есенин хулиганством своим упивался.
2.7
Для того чтобы
