смешался с толпой, выбрался с рынка и побежал к ближайшему храму. Там он бросился к алтарю, стал просить убежища и требовать, чтобы его выслушали. Его знаками попросили успокоиться, вскоре вышел один из жрецов и на ломаном древнегреческом спросил, что случилось.
Через некоторое время жрец велел позаботиться о беженце и с озабоченным видом направился к царскому дворцу.
Сопровождающие Париса и Елены уже с трудом волочили покупки, когда на рынке появился потерявшийся матрос в сопровождении нескольких стражников. Заметив своих хозяев, он замахал в их сторону руками. Стражники развернулись, окружили путешественников, их начальник набрал полную грудь воздуха и выпалил фразу по-древнегречески, которую мысленно повторял всю дорогу:
– По приказу фараона вы арестованы!
– Мы иностранцы! – возмущённо закричала Елена, будто это и так было не понятно. – Не имеете права! Совсем фараоны распоясались! Я приехала из Спарты! Знаете, сколько боевых колесниц в царском войске?!
Но стражников её разглагольствования не убедили. Даже последнюю фразу, сказанную, как думала Елена, по-древнеегипетски, они, кажется, не поняли. Парис не стал возражать и покорно подчинился властям.
Не прошло и часа, как он предстал перед египетским царём Протеем.
– Мне всё известно о твоих преступлениях, – дрожащим от возмущения голосом говорил царь. – Ты обманул друга, оказавшего тебе гостеприимство, похитил его жену и ограбил его дом. Мир ещё не знал подобного вероломства! Нет таким злодеяниям ни прощения, ни оправдания!
– Я исполнял волю богов, – попытался возразить Парис, но его слова только ещё больше разозлили Протея.
– Не кощунствуй, чужеземец! Никакой бог не одобрит эти злодеяния! Твоё счастье, что ты не египтянин: иностранцев мы не казним, иначе я, не задумываясь, поступил бы так, как ты заслуживаешь. Похищенная женщина и украденное добро останутся в Египте и будут здесь дожидаться приезда своего законного хозяина. Ты же до захода солнца покинешь Египет и никогда не посмеешь осквернять его землю своими ногами.
Парис шмыгнул носом и опустил голову. Ему нечего было ответить, да никто и не спрашивал. Его вывели из зала.
Примерно в то же время на борт корабля Париса поднялся отряд стражников. Эней попытался их остановить, но его грубо оттолкнули, сказав что-то на непонятном ему языке.
– Вы не имеете права! – закричал Эней. – Мы иностранцы, вам нельзя без разрешения заходить на наш корабль! Мамочка! Скажи им это!
Услышав вопль Энея, Афродита обернулась к стражникам и грозным голосом гаркнула:
– А ну, вон отсюда!
Стражники остановились. Они не знали Афродиту, но понимали, что деревянная статуя просто так орать на них не станет, да и голос её прозвучал так авторитетно, что хотелось с ней согласиться.
