занимаешься.
– Будь дома, я заеду сегодня вечером, – заявил Пётр и добавил, – постараемся спокойно поговорить.
«А вдова то совсем не соломенная, а самая, что ни на есть настоящая и не вдова, а просто обыкновенная брошенная жена. Поздравляю, дорогая!», – мысленно обратилась к себе Вероника.
Она понимала, что всё шло именно к такому финалу, но получить «однозначную информацию из первоисточника» было неприятно. Не больно, а просто неприятно. Хотя, наверное, немного больно всё-таки было, семь лет под одной крышей прожили. Да, надо было признать, что прожили не вместе, а под одной крышей. Но, семь лет из ещё не такой уж длинной жизни, как не крути серьёзный срок.
Пётр появился на пороге часа через два и произвёл на Веронику неизгладимое впечатление не только своим отдохнувшим и цветущим видом, но и букетом цветов, которые он ей, улыбаясь, протягивал.
– Это мне? – изумилась Вероника, Пётр не дарил ей цветов с момента, как перестал считаться женихом и перекочевал в классификацию муж.
– Тебе, – просиял Пётр, – прекрасно выглядишь.
– Спасибо, – комплименты от него были тоже в диковинку. Вероника поняла, что предстоит серьёзный разговор. – Ты тоже выглядишь замечательно. Проходи, – пригласила она.
Пётр пошарил на полке под вешалкой, деловито спросил:
– А, где мои тапочки?
– Ты разве их не взял с собой в дом творчества? – усмехнулась Вероника.
– Точно, взял, – не услышал в голосе жены иронии Пётр, надел «гостевые» шлёпки и прошествовал в комнату.
Вероника прошла за ним. Пётр плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу, спросил:
– Ну, как вообще?
– Вообще нормально, – Вероника присела в кресло напротив и стала ждать, что, в конце концов, скажет непризнанный гений.
Но, гений ничего говорить не спешил. Время тянулось в томительной тишине. Вероника никогда не думала, что с этим человеком может быть так тоскливо и неуютно. От ощущения этого «неуютно» она даже поёжилась.
Пауза затянулась, Пётр понял, что Вероника начинать разговор не собирается и приступил к нелёгкому делу сам:
– Вероник, понимаешь, я был в доме творчества всего две недели, а потом думал вернуться домой, но так получилось, что поехал к одной своей подруге. Думал на несколько дней, но получилось иначе.
«Вот что она молчит? – злился Пётр, – хоть бы спросила что-нибудь. Нет, сидит как каменное изваяние, как будто не слышит. Бесчувственная такая. И ни слезинки». Петру почему-то хотелось, чтобы Вероника заплакала. Правда за таким занятием его жена никогда замечена не была, но ему хотелось. Сегодня, покупая ей цветы, он почему-то представлял, что когда он ей расскажет о своих похождениях, она обязательно заплачет и тогда он, может быть, снизойдёт, чтобы остаться дома.
Пётр
