одним боком, потом другим—придраться не к чему. Если бы Таисия была бы посмелее, она бы непременно расцеловала Зинаиду Симакову, но вместо этого приложила ладонь к груди и прикрыла глаза в восторге. Закройщица еще минуту потопталась возле Таисии, а потом поспешила к другим клиенткам, которые терпеливо ожидали своей очереди.
Прижимая к груди аккуратный пакет с упакованным платьем, Таисии ног не чуяла перед собой. Несмотря на усиливающийся к вечеру мороз, она медленно брела по заледеневшему тротуару, улыбалась своим мыслям и ощущала себя, наверное, так же, как Золушка перед балом. Теперь можно звонить Давиду Михеевичу.
Их встреча состоялась в крошечном кабинете поликлиники, можно сказать, в закутке, где едва размещался стол, заваленный ящичками с разными смесями и множеством форм челюстей, два деревянных стула с высокими спинками, обтянутыми дерматином, и хлипкая кушетка, которая представляла собой смесь обеденного и письменного стола.
В белом халате и шапочке, в больших роговых очках Давид Михеевич показался Таисии профессором медицины. Она стояла перед ним в новом платье (пальто сдала в гардероб) и растоптанных зимних сапожках и про себя ужасалась, что посмела прийти к такому человеку, имея в мыслях не только новые зубы, но и… Что? Неужели она пришла на свидание? Один раз в автобусе увидела и сразу прибежала? Хотя, конечно, не сразу, месяц почти прошел, но это не имеет никакого значения.
А Давид Канцлер смотрел на молодую женщину и не мог поверить, что вот эта красавица в элегантном платье смотрит на него такими глазами, какими на него никто и никогда не смотрел. За такой взгляд можно многим пожертвовать. Хотя что он, обремененный годами и большим семейством мужчина, может предложить ей? Чертова жизнь! Чертова жизнь!
Много, много лет назад Давид Канцлер мечтал о такой встрече, о таких глазах, которые обещают все мыслимые земные радости. Но на голодного еврейского паренька девушки обращали внимания меньше, чем на дворового пса. Кому нужен тощий, с рыжими неухоженными волосами, длинным носом и тонкой гусиной шеей ухажер без копейки денег в кармане?
Его счастье, что ему удалось попасть на курсы зубных техников, но работа в районной поликлинике не давала особых доходов, а ловчить, как другие, он не умел. Это на работе он выглядел более или менее прилично: белые штаны, белый халат и шапочка, легкие мокасины. Вне работы Давид носил брюки и костюмы, которые ему перешивала его тетка из оставшегося после её мужа барахла. Но чтобы пригласить девушку в кино или кафе в такой одежде, и думать было нечего. Канцлер пытался ухаживать за молоденькими медсестрами, но те хорошо знали материальное положение каждого работника поликлиники и ограничивались смешками на робкие предложения зубного техника.
Женился Давид тоже благодаря тетке, у которой были обширные знакомства среди еврейских семейств. Мара была перезрелой девушкой, меланхоличной и ленивой. За год после женитьбы их двухкомнатная кооперативная квартира, подаренная её отцом, приобрела такой запущенный вид, что Давид
