под такт своей мелодии. Карие близко посаженные глаза казались Алексею смешными и добрыми, и невозможно было не улыбнуться, смотря на его растопыренные уши. Борода росла у него островками, что тоже придавало ему нелепый вид. А короткие, неряшливо подстриженные волосы, были черными как смола. Закончив утренние упражнения, он стал натягивать на себя такой же рабочий костюм как у Митрофана, разве что погрязнее, да ещё и наскоро зашитый в нескольких местах. Кого-кого, а его можно было не опасаться из этой малознакомой друзьям троицы соседей по несчастью. Во всяком случае, на вид он был самый безобидный.
Кого здесь и стоит опасаться так это оставшегося заключенного. Третий, незнакомый Алексею мужчина, уже одетый в униформу, сидел на койке, и повернув голову, молча уставившись на стену. Крупный мужик лет сорока, с закатанными рукавами, оголяющие его мощные, покрытые множеством мелких шрамов руки, не моргая смотрел в одну точку. Его каменное лицо, так же усыпано небольшими белыми шрамами, не выражало абсолютно никаких эмоций. Таких людей непросто угадать. Смотря в эти бесчувственные карие глаза трудно узнать, врет он тебе или нет, сложно определить его следующий шаг, быть может он просто промолчит, а может и ударит из под тяжка, и судя по его громадным рукам, первый удар мог оказаться и последним. Длинные, светлые и очень грязные волосы были зачесаны назад в конский хвост. Так же коротко обрезанная легкая борода, светлая и грязная, на его массивной челюсти придавала ему варварский вид.
Как Алексей уже понял, то с водой здесь были проблемы, не только из-за того, что им не удавалось вдоволь напиться, но и потому что все в комнате были небритыми и ужасно грязными. Сложно же им предстоит здесь жить, если придется отказаться от таких банальных удобств.
Измученный Николай лежал на соседней койке с полуоткрытыми глазами. Он, как и Алексей, не находил в себе сил чтобы окончательно проснуться. Слишком мало они поспали после ужасающей дороги сюда. Да и при том они так и не утолили до конца свою жажду и голод.
Дядя Митя тем временем уже встал с койки и достал с полки алюминиевые кружки и тарелки, откупорил канистру с водой и разлил всем в кружки поровну. Последняя капля, упавшая в кружку, заявила о том, что канистра опустела. Вода в каждом стакане не занимала и половины объема. Дядя Митя достал другую канистру и начал разливать содержимое по тарелкам. Из горлышка потекла какая-то густая, вязкая и противная на вид жидкость серого цвета, больше похожая на рвоту. Всунув по ложке в каждую тарелку, Дядя Митя взял одну порцию и отнес Алексею, а после, взяв другую, и обессиленному Николаю.
– На ка подкрепись, сынок. А то на тебе совсем лица нет. А нам сегодня ещё силы понадобятся. Да поживее давай, через минут десять уже начинаем.
– Что начинаем? – хрипло, с трудом вставая с койки, спросил Николай.
– Работать, сынок…работать. По-другому здесь нельзя, – возвратившись к своему месту, ответил дядя Митя.
Алексей
