фоне тотального дефицита товаров пышным цветом расцвела спекуляция. Нечистые на руку граждане, кто на дефиците сидел, работал в снабжении или торговле, в момент сколачивали себе капитал, переводили его в золото, камни, антиквариат и валюту. А потом покупали всё и всех на корню: дачи, машины, чиновников, себе и родне халявные должности в министерствах и ведомствах, чтобы больше во сто крат воровать – и не бояться расплаты, возмездия.
Бесконтрольные мафиози и прохиндеи лезли во власть, старались влиять на политику. А политика у них была одна: чем хуже стране, государству советскому – тем им, шакалам и паразитам, лучше…
И тут Ю.В.Андропова надо помянуть недобрым словом, что, будучи председателем КГБ СССР (1967-82 гг.), тайно пестовал эту жуликоватую мразь, сознательно открыл всей этой нечистоплотной и предельно ловкой шушере путь наверх, двери в самые высокие и знатные кабинеты, где они и обосновывались на правах хозяев, куда тащили друзей и родню. Напомним, что в 1970-ые годы именно он, Андропов, “в интересах укрепления социалистической законности и порядка” и недопущения “силовых” злоупотреблений прошлого, якобы, провёл через Политбюро решение, для многих и тогда уже спорное, в соответствии с которым упразднялась проверка по линии КГБ лиц, поступающих на работу в партийные и советские органы. Вот и потекли туда аферисты и коррупционеры всех мастей, типы с сомнительным прошлым, тёмными, а часто и криминальными пятнами в биографии…
5
Но, однако ж, вернёмся к герою нашему, Вадиму Стеблову, молодому московскому учёному с первой половины 1980-х, старшему научному сотруднику крупного столичного НИИ, имевшего Всесоюзный статус. Выросший, выучившийся и возмужавший, он горбачёвское смутное время, в целом, хорошо пережил – спокойно и уверенно, без потрясений внешних. Успел даже, как уже было сказано, к началу 90-х годов, когда перестройка заканчивалась, кооперативную квартиру себе и своей семье в Строгино купить, элитном московском районе, машину на пару с братом. На родину потом на этой машине регулярно ездил, навещал там состарившихся родителей, продукты им и от них привозил: туда – колбасу и сыр; оттуда – сало, огурцы и картошку. В общем, со стороны если бы кто посмотрел, всё у него было кондово, добротно и гладко, достаток во всём царил, жизнь сытая и размеренная – правильная хорошая жизнь в труде ежедневном и праведном, любви и Боге.
В Москве, правда, стремительно увеличивались очереди в магазинах, в которые уже невозможно стало зайти от переизбытка иногородних граждан, пропадали продукты и товары с прилавков, пышным цветом расцвёл дефицит, – но и это не сильно его расстраивало, жизни не портило, не напрягало. В их институте дельцы из профкома организовали коммерческий отдел и, заключая прямые торговые договоры со столичными магазинами и складами, в целом неплохо снабжали себя и своих сотрудников продуктами первой необходимости, избавляя всех от утомительных вечерних стояний в очередях, по возможности
