не было, представляете, и не предвиделось в обозримом будущем, – а люди всё пребывали и пребывали, до отказа заполняя собой институт, требуя себе кусок хлеба с маслом.
Как раз в это-то переходное время туда на работу пришёл и Вадим Стеблов, на высокие заработки старшего научного сотрудника, которому также нечего было делать в течение нескольких лет, который был на работе человек абсолютно лишний.
Но деньги ему регулярно платили, как и всем остальным, шальные нетрудовые деньги, которые ему порою стыдно было и получать, трудом и потом не подкреплённые…
Во второй половине 1980-х, при М.С.Горбачёве уже, институт, наконец, получил госзаказ: Филиалу было поручено разработать систему управления для запуска и полёта научно-исследовательского космического аппарата к одному из двух спутников Марса, к Фобосу. Да ещё и чтобы построенный в ОКБ им.Лавочкина аппарат, подлетев, автоматически спустился на эту планету, забрал её грунт при помощи марсохода и доставил его потом обратно на Землю – для изучения.
И такую-то архисложную его, спускаемого аппарата, работу инженерам Филиала требовалось смоделировать и рассчитать до мельчайших погрешностей и деталей, включая сюда и различные нештатные ситуации. И потом те расчёты заложить в память бортовой цифровой вычислительной машины (БЦВМ) в виде бортовых программ. Которые ему, аппарату, должны были бы давать команды на протяжении всего перелёта, руководить и управлять им. Под данную “марсианскую экспедицию” были выделены колоссальные по тем временам деньги; огромные промышленные и производственные ресурсы подключены к работе; задействованы десятки смежных НИИ и заводов.
Казалось бы: сотрудники Филиала, особенно молодые, которых набрали уже достаточно к концу 80-х годов, должны были бы прыгать от радости от такой масштабной и уникальной в творческом плане правительственной задачи, “ура” каждый день кричать с бросанием вверх всего, что попадётся под руку. Ибо где ещё, как не здесь, реализовывать свой научно-исследовательский потенциал и амбиции, проявлять себя как большому учёному и инженеру, творцу-разработчику систем управления и связи для межпланетных космических экспедиций, заявлять о себе на весь мир как о первопроходце и знатоке космоса. На оборонных, сугубо закрытых заказах, на которых гриф “сов.секретно” обычно стоял, у сотрудников института подобной возможности не было в принципе: возможности саморекламы…
Радость в душах у сослуживцев Стеблова поначалу и правда присутствовала – но не долго. Ибо достаточно быстро выяснилось, что эта работа их грандиозная была особенно-то никому не нужна – руководителям государства, в первую очередь. И дали они её им исключительно с целью освоения денежных средств, тогда ещё бывших в казне, навара и прибытка личного, – безотносительно результата, как говорится, которого никто не требовал и не ждал, которого поэтому и не случилось.
Старожилы НИИ с грустью рассказывали Вадиму на “марсианском
