будто являлись пальцами одной руки… пытающейся нащупать что-то тут, недалеко, найти вожделенную цель, такую вожделенную, что остановиться и уйти было невозможно.
– Дверги ничего не напутали, – прошептал Арвиль, едва шевеля губами. – Значит, правда… Новое зло пришло со склонов гор северного Морума. Нам надо вернуться в Нолдорин любой ценой.
Один из пауков снова поднялся на шести задних лапах, поводя по воздуху парой передних, нащупывая исходящее от эльфов тепло, пробуя на вкус их души.
…Арвиль встретился с пауком взглядом – и выстрелил. Вскинула лук и Тенарис.
Стрелы попадали в цель, пробивали природный паучий доспех, из-под которого плескало густым. Одна, другая, третья – довольно, чтобы свалить наземь самого крупного из орков. Но черные чудовища, исколотые, похожие на ежей, даже не вздрагивали и упорно двигались к двум фигурам, замершим на дереве.
– Гномы говорили правду… – вскрикнула Тенарис. – Они не чувствуют боли, не знают пощады! О, что за неведомая беда!..
Паук под деревом замер – белые глаза немигающе смотрели снизу.
А потом он прыгнул.
Движения уловить не удалось. Эльфийка дрогнула, воинская выучка помимо рассудка отбросила ее прочь. Она потеряла хватку, выпустила ветвь, за которую держалась. Лук полетел вниз, цепляясь за сучья. Тенарис упала следом, спиной в траву, перекатилась и вскочила. Паук уже стоял напротив – на четырех задних лапах, растопырив остальные. От маслянистых волосков на его теле исходил удушающий сладко-тленный запах.
У девушки предательски закружилась голова. Отвратительный враг.
– Арвиль! – вскрикнула Тенарис.
Ее возлюбленный метался поодаль, соскочив следом за ней. Флагом реял светлый хвост волос. Эльф прыгал, отбиваясь сразу от пары преследующих его чудовищ. Брызгала кровь – непонятно чья, алая, густая, горячая; свистел длинный меч.
– Тенарис! Отсекай лапы, разрубай тело и голову!
Эльфийка выхватила меч. Но паук не увернулся, не отскочил, не испугался. Серебряная рыбка эльфийского клинка мелькнула и звякнула, встретив сопротивление блестящего когтя. Враг парировал молниеносно – другой коготь вспорол кожаную одежду Тенарис, боль ошпарила тело девушки, в глазах потемнело. Второй удар она нанесла уже почти вслепую – и отрубила лапу; паук яростно завизжал, щелкая челюстями – это был крик ярости, но не боли.
– Арвиль! – вскрикнула лучница, зажимая рукой рану; клинок выставила перед собой.
Эльф отбился от чудовищ, перекатился – ближе к любимой. Еще раз взмахнул мечом и рассек одну черную тушу почти до половины; та заскребла лапами по земле, агонизируя в жутком молчании; сразу же всадил клинок по рукоять в плоть другого паука, вспарывая хитин. Тугая струя крови ударила ему в лицо – оглушительный, мерзостный вкус. Арвиль мотнул головой, пытаясь сплюнуть…
И в спину ему вонзился огромный черный коготь.
Багрянец плеснул изо рта
