жабе… у нас окажут достойный прием. Воины поскачут во все стороны от Нолдорина. Хорошо вооруженные пикеты. Отец… отец зла. Мы найдем его.
– Умерь свой пыл, дайн Виленор. Если ты подумал, что отец этой нечисти столь же нечист и от него надо избавляться в первую очередь, ты сильно ошибаешься. Если захочешь причинить ему вред, больше никогда не увидишь меня на своей стороне, – спокойно, но очень веско произнес Тайтингиль, глядя прямо в глаза властителю Нолдорина. – И лишь потеряешь воинов.
И тот выдохнул. Сказал совсем тихо:
– Чудеса. Орк-оруженосец. Великий воин, похожий на человеческую девочку. Звезды… Цемра и ее дети… Так история Оллантайра и его дайны может показаться доброй наивной сказкой. Ты, кажется мне, все же тронул некое извечное зло, витязь, которое не стоило бы будить. Цемра плодилась… не тут. Я так понял твои слова. Точно ли эти дела должны были касаться… нас?
– Оно не спало и шло на нас, Виленор, хоть мы и не видели этого. Уже в новом мире, столкнувшись с Цемрой, – горько продолжил Тайтингиль, – мне пришлось вспомнить и еще одно ее имя – Пожирательница Благодати. Я думаю, именно Цемра, собирая силы для новой своей свадьбы, сидела в складке Эалы, высасывая магию и светлую силу эльфов – а может, и других народов тоже. Именно поэтому у нас перестали рождаться дети, а люди стали жить короче. Где древние королевства, в которых правители восседали на тронах и по четыреста, и по пятьсот лет? Дверги измельчали и все больше стремятся селиться не могучими подгорными городами, подобными Дантриму, а ютиться возле людских и эльфийских поселений, служить и прислуживать. Эльфы рвутся в Чертоги Забвения. Драконы…
– Мы знаем, как и когда были повержены последние драконы нашего мира, – сказал Виленор. – В войне за дайну Ольву Льюэнь, сто пятьдесят лет назад. Огненная Глаурсмир, разрушительница Дантрима и Гейла, и ее нежданные колдовские змееныши…
– Повержены, да… величайшие из великих, ранее непобедимые ни для кого и никогда, путешественники между мирами, они стали уязвимы для обычных стрел – пусть и откованных из черного небесного металла, – кивнул Тайтингиль. – Драконы пали, волшебников осталось два или три, древние дивные существа исчезают, словно растворяются, эльфы покидают пределы Эалы и устремляются в Чертоги Забвения. Ныне я думаю, что наш мир был болен Цемрой, хотя и не замечал этого, и она сосала силы незаметно и настойчиво, как это делает клещ на холке оленя, – и олень может пасть. Силы истощаются, кровь делается отравленной, в ранку проникает зараза. А его силой питается паразит. Понимаешь, властитель?..
– Ну а что? Цемр-ры нет. Попробуйте снова, – с феерической бесцеремонностью выговорил Азар, доедая вынутое из мясного рулета печеное яблоко, – попр-робуйте…
– Что, что, орк? – грубовато спросил Виленор, уже начисто забывший об этом собеседнике.
– Детишек р-рожать. – И Котов воссиял на правителя Нолдорина прозрачными глазищами; ностальгия о праздном московском времяпровождении
