скоро скуют льды.
Жоффрей де Пейрак все это понимал. Решающую роль должна была сыграть Анжелика, и, зная это, он разработал дерзкий и необычный план. Притом совершенно неожиданный для Анжелики.
– Вы сойдете на берег первой, без меня, к вам будет привлечено всеобщее внимание. Вас будет сопровождать господин де Вильдавре – я его предупредил, и он в восторге. С вами также поплывут на двух шлюпках мои вооруженные люди – ваш почетный караул. Таким образом, вы предстанете перед квебекцами одна, и при виде вашей лучезарной красоты они все остолбенеют. Вы воспользуетесь этим, чтобы поставить вашу прелестную ножку на брега Квебека, подобно Афродите, вернувшейся с Цитеры. Губернатор господин де Фронтенак, этот галантный мужчина, который нам предан, подаст вам руку, и таким образом толпа увидит, что вы всего лишь прелестная женщина, существо совершенно безвредное, само воплощение женственности и очарования. И тогда они устроят теплую встречу именно вам, Анжелике, а не моей супруге, находящейся под защитой моего оружия. Вам нравится мой план? – спросил он.
Но ему не нужно было ждать ответа. Сверкающие глаза Анжелики лучше всяких слов сказали ему, насколько удачным показался ей этот план и как прекрасно он соответствовал ее пылкой и бесстрашной натуре.
– Ведь мы с вами хорошо знаем французов, не так ли? Наши земляки могут подозрительно отнестись к вооруженной силе. Но они никогда не оттолкнут женщину, которая явилась к ним одна.
– А что в это время будете делать вы?
– Я? В это время… я окружу город.
Глава II
Платье действительно было очень красивым. Несмотря на все заботы, Анжелика не могла нарадоваться на свое отражение в зеркале. В этом наряде, только что доставленном из Парижа, она заметила некоторые новые детали. Так, по-видимому, больше не носили или, по крайней мере, носили реже верхнее платье, которое прежде надевалось на фижмы поверх одной или двух других юбок и подбиралось так, чтобы они были видны. Новое платье ниспадало до самого низа поверх юбки того же цвета, лишь слегка приоткрывая ее спереди.
Ткань платья была великолепна; ее перламутровые переливы порадовали бы самый придирчивый взгляд. Корсаж с короткими оборками по талии был расшит розами, а негнущийся пластрон имел тот же переливчатый цвет и был украшен атласным бантом. Стоячий кружевной воротник начинался от линии декольте, а сзади закрывал затылок, подчеркивая белизну грациозной шеи, выделявшейся на этом драгоценном фоне.
Анжелика в этом изумительном наряде казалась нереально красивой. Ее слегка припудренная золотистая кожа как будто излучала свет. Можно было подумать, что Анжелика светится изнутри. Она особенно тщательно подкрасила глаза, четко очертила брови. Немного розовых румян – смеси сока алканы и бледной охры – едва заметно подчеркивали линию скул. Она занималась макияжем более часа – с самого рассвета – и, несмотря на стоявший в каюте холод, согрелась. В последние
