ни слова.
– Как! СОПРОВОЖДАТЬ ее? Но это Я должен ее сопровождать, – запротестовал маркиз, прижав руку к сердцу.
– Двое защитников? Не слишком ли это много?
– Что за вздор! Я вполне способен защитить ее и один. Вы, несомненно, лжете. Никто вам ничего не поручал. К тому же ваши индейские лохмотья совершенно не сочетаются с туалетом графини. Это просто возмутительно!
– Мне поручено нести несессер госпожи де Пейрак.
– В подобном одеянии? Что за маскарад! Вы даже не смогли одеться, как подобает человеку вашего звания, однако претендуете на то, чтобы служить камергером при самой прекрасной женщине на свете. Ничего не выйдет, молокосос!
– Сигнал! – вскричала Анжелика, которая только что увидела, как в небо поднялась ракета и, погаснув, упала.
– Сигнал! – повторил Вильдавре. – Это для нас. – И, осознав важность момента, тотчас же позабыл о ссоре. – Садимся в шлюпку. Идемте, Анжелика. Пажи, вы готовы? Придерживайте плащ вот так. Ну вот… А что до тебя, Анн-Франсуа, то отодвинься подальше и не вздумай посягать на мое законное место, не то я сверну тебе шею.
Приосанившись, маркиз де Вильдавре взял Анжелику за руку и поднял ее так высоко, словно ему предстояло танцевать павану в королевском дворце под взглядами придворных. Так они пересекли верхнюю палубу и подошли к трапу.
Внизу на волнах качалась шлюпка. Памятуя о широких фижмах и накидке Анжелики, к борту корабля приладили деревянные сходни с поручнями из каната, чтобы ей было удобно спускаться.
Сначала в шлюпку отправили обоих пажей. Затем шевалье де Вовенар, извинившись за то, что опередил даму, подал Анжелике руку, чтобы помочь ей занять свое место. Корабль слегка качало, платье и накидка цеплялись за поручни, и Анжелика была рада, что может опереться на крепкую руку акадийского сеньора. Ее согревала мысль о том, что она окружена канадскими и акадийскими друзьями, которые не боятся на виду у всех выказывать ей свое уважение и приязнь.
Она предпочла стоять, так как пышный туалет стеснял ее движения; впрочем, шлюпка была широкой, а воды реки достаточно спокойными.
Она возблагодарила небо за то, что погода стояла тихая. Все было бы намного хуже, если бы сейчас шел сильный дождь или снег и если бы дул шквалистый ветер, поднимая большие волны. Под этим ясным небосводом все было спокойно, словно сама природа хотела еще более усилить совершенство момента прибытия Анжелики в Квебек и впечатление, которое она произведет на его жителей. Посмотрев вверх, она увидела стаю летящих диких гусей. Выделяясь на фоне неба, они летели клином, вытянув шею и пронзительно крича. В этих криках Анжелике послышался обращенный к ней зов или приветствие, и она решила, что гуси – это добрый знак.
Но тотчас же ей вспомнился приглушенный голос, который шептал:
«Я научилась ненавидеть море, потому что вы его любите, и перелетных птиц, потому что вы находите их красивыми…»
От
