VI
Бушприт был сорван. Еще совсем немного – и ядро, пущенное из Верхнего города, продырявило бы «Голдсборо» ниже ватерлинии, разметав по дороге и шлюпку, и тех, кто в ней находился.
«Голдсборо» с огромной скоростью уходил с линии огня.
Шлюпку подхватила гигантская волна, и гребцы отчаянно заработали веслами, стараясь увести свое суденышко подальше от корабля и не удариться о его корпус.
Под лязг якорной цепи и хлопанье парусов дверцы портов «Голдсборо» были подняты, и стали видны черные жерла пушек.
«Ну вот и все, это война, – подумала Анжелика, вне себя от ярости и разочарования. – О! Как это глупо!»
Ее швырнуло назад, потом вперед, и теперь она, согнувшись, изо всех сил цеплялась за борт шлюпки. Вильдавре, напротив, выпрямился и громко кричал, обращаясь к господину д’Юрвилю, который, стоя на полуюте, командовал огнем пушек «Голдсборо».
– Не стреляйте туда! Вы разрушите мой дом. Лучше цельтесь левее, в дом военного коменданта, этого предателя и подлеца господина де Кастель-Морга. Видите, вон там! Там! Там! В том углу над часовней семинарии. Дом с шиферной крышей. Ну же, стреляйте! Разрушьте его!
Заглушая крики, раздался голос графа д’Юрвиля:
– Огонь!
Грянул оглушительный залп, отозвавшись эхом в прибрежных скалах, воздух наполнился едким дымом, а шлюпки заплясали на волнах, точно безумные. «Голдсборо» маневрировал с развернутыми парусами. Остальные корабли флота графа де Пейрака приблизились к нему, чтобы выстроиться рядом. Тишина прекрасного спокойного утра сменилась громом орудий и криками людей, которые наполнили плывущую над рекой желтоватую дымку. Стая диких гусей в испуге повернула назад, оглашая окрестности истошными криками.
Тревожась за юного Анна-Франсуа, Анжелика искала его глазами на поверхности воды. Умеет ли он плавать? Наконец она заметила его – он беспомощно барахтался – и крикнула, чтобы ему оказали помощь. Плавать он умел, но ему мешала набухшая от воды замшевая куртка. В конце концов на выручку подоспело индейское каноэ, в котором сидели двое аборигенов. Он ухватился за их весло, а затем его подобрал рыбацкий баркас.
Анжелика ждала новых залпов, но эхо мало-помалу смолкло, и ничего более не последовало. Все, что произошло, было подобно короткой безумной конвульсии. Дым медленно рассеялся, вновь появилось солнце, широкая гладь реки снова засверкала в его лучах, а город охватило еще большее возбуждение.
И тогда они заметили, что обратное течение отнесло их шлюпку далеко от той, где плыли матросы с мушкетами. Подхваченное сильным течением суденышко неудержимо влекло к пристаням Нижнего города, немного дальше от Королевской площади, где их ждали официальные лица.
Внезапно они оказались в нескольких саженях от стоящих на берегу людей, которые глядели на вновь прибывших, раскрыв от изумления рот. Кто-то крикнул:
– Вон она!
Гребцы попытались развернуться, но
