буркнул ему Шелагуров.
– Не могу…
– Отказала?
Разруляев кивнул, указав на Гуравицкого.
– Ну нет, этому не бывать, – решительно заявил Александр Алексеевич. – Костьми лягу. Пошли.
Когда спустился в гостиную, к нему ринулась помещица Беклемешева:
– Александр Алексеевич, вот вы где. Поздравляю с именинницей. И огромное вам грандмерси за сюрприз. Как же ваш кузен славно поет.
– А еще он пишет романы, – сообщила ей Мэри.
– Что вы говорите?! Не может быть. А он нам почитает?
– Если попросите, – заверила Мэри.
– Непременно.
Шелагуров шепнул жене:
– Позвольте вас на два слова.
Они вышли в малую гостиную, Александр Алексеевич плотно затворил дверь.
– Я требую, чтобы ваш кузен уехал. Немедленно, – велел он.
– Почему?
– Думаете, не видел?
– Простите, что?
– Как вы облизывали друг друга глазами.
– Вздор. Я просто ему подыграла.
– А потом так же просто подымете юбку. Знаю я бабье сословие. Пусть убирается.
– А как же Ксения? Бедняжка влюблена.
– Вздор!
– Вы разобьете ей сердце.
– А вы хитрее, чем я думал. Хитрее и циничнее. Как вам мог прийти в голову такой чудовищный план – выдать Ксению замуж для того, чтобы изменять мне с Гуравицким.
– Вы бредите. Ревность окончательно свела вас с ума.
– Нет! Это вас свело с ума вожделение. И если Гуравицкий тотчас не уедет, велю скинуть его с крыльца.
– Правда? Беклемешева будет в восторге. А завтра о вашем гостеприимстве узнает вся губерния. Пусть хоть отобедает с нами.
Дверь приоткрылась, и в ее проеме появились счастливые лица Ксении и Гуравицкого.
– Кушать подано! – хором прокричали они.
– Будь по-вашему, – буркнул жене Шелагуров. – Но после обеда ни минуты. Иначе я за себя не ручаюсь.
– Так вы идете? – спросила Ксения, с удивлением рассматривая злые лица родственников.
Выйдя в гостиную, Александр Алексеевич взял сестру под локоток и провел вдоль выстроившихся гостей:
– Гуравицкий тебе не пара, – сообщил он ей.
– Позволь-ка мне самой решать, – решительно заявила Ксения.
– Мой болван требует, чтобы ты уехал после обеда, – сказала Мэри, беря кузена под руку. – Придется тебе сделать предложение Ксении за столом.
– А если откажет? Нет, надо действовать наверняка. Посади меня с этой старухой… как ее…
– Беклемешевой?
Весь обед Гуравицкий солировал за столом. Рассказывал столичные сплетни, делился впечатлениями от заграничных путешествий, травил анекдоты.
Разруляев
