То ли узнал, что здесь жилье есть, то ли сам по себе вышел, кто же теперь знает?! Важно, что вышел и остался.
День живет, два, неделю. Китайцева баба-то сначала сторонится его, а все же, как ни сторонись – вот он, мужик. Короче, к тому времени, когда купчик-то появился, у Лучи с Гулей все было сговорено и налажено. Китаец, понятное дело, как узнал про все это – в крик. Она хоть и не жена, а все же вроде как его собственность, он ее то ли купил, то ли выменял, у них это и по сию пору в заводе, а тогда – вообще запросто. Так вот, китаец кричит, ногами топает, Лучу из избы гонит, а тот осклабился и спрашивает хозяина, чего это он так разоряется, словно ему на яйца наступили или перцу куда сунули. Ладно бы у себя в ханстве вопил, а то на русских землях порядки свои гнуть. А за сколько лет ясака китайцем не плачено, а? А подати на право торговать? А подушные? Китаец от такого нахальства аж дара речи лишился. А когда отошел немного, стал Луче доказывать, что это с него ни разу не требовали, дескать, земля здесь пустая, ничья земля. А Луча ему: «Это она была ничья, а теперь раз я здесь, то, значит, уже не твоя. И изба эта не твоя, и Гуля – тем более что она и не против – тоже не твоя». Короче, спорили они так, спорили, поедят, вина там или чаю попьют, и опять спорят. Тунгусы приходили, мех принесли, обменяли на товары, а они все спорят. Так бы и спорили, да тут кто-то из тайги вышел и подсказал, как спор решить.
Луча-то, пока бродяжил, в ключах золота насобирал и все, что было, переплавил в браслеты. Вот со своей стороны и поставил на кон против всего добра китайцева. Китаец же, похоже, был азартный, да и как золото увидел, аж весь затрясся, потому что у них-то там все золото у императора, а они даже монету льют из меди и таскают потом тяжелые связки. На спор-то решились, а как решать, кому что достанется? Биться на кулаках? Так Луча на голову китайца выше и крепче в разы. Бегать наперегонки? Из пищали стрелять? Вот незадача. Да удачно оказалось, что оба в шахматы играть обучены. Решили, значит, решили. А чем играть? Это же не шашки, это же доска нужна, фигуры.
Доску раскрасили, а фигуры Луча нарезал. Из оленьего рога – черные, а из мамонтовой кости – белые. Пешки вырезал в виде рыбок, ладьи – они и есть лодки, коней сделал как бы лисами, офицеров – росомахами, а короля с королевой драконами и львицами изобразил. А как все устроили, расставили на доске фигуры, но сразу играть не сели, потому что ночь на дворе, спать решили лечь. А пока спали, Гуля-то на фигуры нашептала, да водой и кровью побрызгала, так чтобы за какие бы китаец ни взялся, а все равно бы проиграл.
С утра сели играть. Луче жребий выпал белыми, а значит, ему нападать, а китайцу-купчику обороняться. И только передвинул рыбку Луча, как фигурки-то возьми да и оживи. Это все от того, что их Гуля кровью своей обрызгала, так что они уже сами на доске бьются, а китаец с Лучей чай попивают да приказы отдают. День закончился, шахматы все бьются, спать пошли, а пока спали, черный дракон влюбился в белую львицу, да так сильно, что и войско свое готов бросить, и сам умереть.
Утром поднялись,
