думаю, может, я людям помогу. «Но от них же становится лучше?» – спрашивает. «Да, но всего лишь на какое-то время. А потом снова». Этот пишет в свою книжку, на меня поглядывает. «Может, вы выпишете меня? Я же никому не мешаю, никого не убиваю…» Думаю, может, выпишет. А вдруг. А нет, так сам уйду. А он мне и говорит: «Если через неделю они будут также приходить, то мы тебя отпустим. Но как только получим новую партию лекарств, мы тебя снова позовем. Ты очень храбрый мальчик и многим уже помог, благодаря тебе к нашим с тобой друзьям не приходят разговаривать мертвые…» «Мальчик», мне почти шийсят, а он мне – «мальчик», и потом, какие они ему друзья? Отвечаю. Спокойно, но чувствую, что уже взорвусь скоро. «Но только не у меня… И эти люди мне не друзья. И Вам…» «Что?» – подумай только, удивился он! – и Сэм хлопнул себя рукой по коленке. – Сделал вид, что не понял, издевается. И тут я не выдержал: «…и Вам они тоже не друзья. Не надо со мной разговаривать, как с ребенком. Я помогаю лично Вам, потому что я читал Ваши исследования, и они меня заинтересовали. Скажу Вам больше, я поддерживаю Вашу концепцию о транссоматическом перемещении импульсных потоков. Мне уже пятьдесят семь, я Вас два раза пережил как-никак, уважаемый Герайм». Ну и мне опять что-то вкололи. Уж, думаю, перестать про эту Вену рассказывать, а не могу. Очень уж там красиво…
Сэм замолчал. Мне показалось, что я и сама могла бы это рассказать, если бы в четвертый раз прослушала эту историю. Один из прогрессивных врачей посоветовал Сэму обосноваться в небольшом городке, найти себе какое-нибудь занятие и больше не говорить о мертвых и о том, что он их видит. И Сэм нашел себе такое место – рыбацкий поселок недалеко от моего родного города, где и слился со многими другими рыбаками. Родных у него не было, друзья умерли. Раз в полгода он проходил в этом Центре поддерживающую терапию. Как он мне рассказал, с мертвыми он разговаривал по двум причинам: первая – ему было интересно, как они умерли, и вторая – у них остались незавершенные дела, и каждое незавершенное дело, которое он им помогал заканчивать, прибавляло ему дополнительный день жизни, поскольку в три года он должен был умереть. К этому возрасту он настолько привык к этим «душам», как он их называл, что это стало его обычной жизнью.
– Фрэнк приходил, рассказал все. До сих пор не понимаю, зачем вы так с ним, – осуждающе сказал он.
– Кто мы? – с опаской посмотрела я на него.
– Ой, не представил тебя, это Кира Павловна Кравцова, я с ее отцом знаком, – и он учтиво указал на меня.
Вот это поворот. С отцом знаком. Кошмар… Я оскалила зубы. Получилась гримаса злого клоуна.
– Стэйси я не видел, – продолжил он, уже не обращая на меня внимания. – Может, она сознательно не приходит, но за столько времени я бы знал, и Фрэнк тоже ее не видел. Он приходил узнать, где она… Про тебя спрашивал, нашла ты его потомков или нет…
После этой фразы последовала неловкая пауза и тишина.
– Будь осторожнее, я не хочу с тобой по ту сторону разговаривать.
Я
