я по слогам. – Я и так «позор семьи», как он когда-то выразился. Я же не врач, я провалилась на экзаменах, кстати, психиатром стать собиралась, сейчас бы с Вами пациентов обсуждали, попивая чаек в ординаторской.
– С таким характером Вам было бы очень сложно работать в психиатрии, – сказал он.
– Зато теперь я знаю, где находится средний мозг, – шутила я.
– И это замечательно. Вы знаете, бывает так, что у нас не всегда получается делать то, что хочется, и стать теми, кем мы хотели стать в детстве. Вот Вы кем хотели стать, когда вырастете? – спросил он.
– Вообще микробиологом – люблю пробирки, – улыбнулась я. – А еще я хотела помогать людям, жалко мне их, – в приемной комиссии он одним из первых начал меня «тянуть», но билет я знала настолько плохо, что даже это не помогло.
– А почему Вы решили поступить в медицинский, именно на психиатрию? – удивился он.
– Из-за отца, наверное, дед врач, он врач, я… не врач… – подчеркнула я и уставилась на Давида Германовича.
– Кира, то, что хотел Ваш отец, и то, что хотите Вы – разные вещи. Вы поймите, не многие могут здесь работать. Чрезмерно эмоциональным людям здесь тяжело. Вы просто не выдержите напряжения, с которым будете сталкиваться каждый день. Вы отдаете всего себя чужим людям, порой за счет собственной жизни, а они могут никогда не осознать, что Вы для них сделали. Свети другим, сгорая сам, как Вы знаете…
Это правда. По отцу знаю. Светит другим, а про меня забыл. Я посмотрела на Окраша. Отработанные движения, старые шутки, своевременная улыбка. Хоть я и понимала, что это его работа, все равно становилось намного легче от сказанного им.
– Давайте не будем про отца, – посмотрела на Давида Германовича я. Не хотелось мне копаться в детстве. Мне хотелось поговорить про Коврова.
– Хорошо, с Вашим отцом мы разберемся позже, времени у нас воз и маленькая тележка, – снова пошутил он. – Например, завтра. А сейчас я попрошу Вас написать вот на этом листочке бумаге первое, что придет Вам в голову, считайте, что это часть терапии, – и он протянул мне белоснежный лист и ручку «Паркер».
– Хм, «Паркер», «от благодарного пациента», – прочитала я гравировку на золоте. – Надо было все-таки поступить через год.
– Это подарок. Ну что, я жду. Пишите, – настойчиво произнес он.
Я взяла ручку в руки – тяжелая какая… Затем закрыла глаза и вывела на бумаге всего лишь одно слово. После чего протянула листок профессору в надежде, что он распутает мои ниточки, из-за которых я оказалась здесь.
– Ковров, – произнес он и удивленно поднял бровь.
– Ковров, – повторила я и молча ждала комментариев.
– Кто это? – спросил Окраш.
– Так зовут моего молодого человека, бывшего молодого человека, – начала свой рассказ я осипшим голосом. – Мы расстались, точнее он от меня ушел.
– И Вы решили ему отомстить тем, что довели себя до такого состояния? – спросил он. – Расскажите, как все произошло?
– Тут в принципе и рассказывать нечего,
