вызывай всех четверых и говори, что расписки будут в прокуратуре! Кладовщики сами все исправят и вернут ворованное.
Милена слушала Спиридонову, смотрела на расписки и понимала, что ей объясняют систему управления. Расписки в этой системе играли ключевую роль. Они были рычагом, при помощи которого можно было пугать людей, держать их в постоянном страхе, а со временем сделать их безвольными рабами.
– Но, это же подавление воли человека, своеобразный шантаж, – посмотрела она зелеными, как у кошки глазами на Надежду Николаевну.
– Это, Милена Васильевна, с какой стороны посмотреть. Торговля – такое место, где человека всегда искушают соблазны легкой наживы, и во избежание этого, мы вынуждены как-то сдерживать людскую алчность, меркантильность.
Спиридонова еще раз пролистала расписки, сложила их в аккуратную стопку, убрала в выдвижной ящик своего стола, и продолжила своё монотонное наставление. – А расписка сама по себе является весьма не плохим мотиватором к добросовестному и ответственному труду. Но, Милена Васильевна, этот склад вверен Вам, и если Вам удастся найти другие, более эффективные методы управления, стимулирующие работника к трудоотдаче, то, мне останется признать правоту Ваших методов, и может быть даже поучиться у Вас правлению.
– Но есть ведь честные люди, – наивно произнесла Воскресенская.
– Есть, конечно, они есть, но, Вы сами скоро поймете, что кристально честный человек в этой системе не нужен. И не просто не нужен, он лишний, потому, что им нельзя управлять.
Милена Васильевна понимала, что почти ничего не понимает, но соглашалась с Надеждой Николаевной, больше полагалась, на её авторитет, данное Милене доверие этого высоко поставленного человека, и на её долгий трудовой стаж в торговой организации.
После нового назначения жизнь Милены резко изменилась.
В общежитии в выделенной ей отдельной комнате, она сделала ремонт по своему вкусу, стала изысканней питаться и одеваться, ведь, кроме удвоившейся зарплаты, она стала обрастать так необходимыми любому руководителю связями.
Каждое утро за ней заезжал водитель Кузьма, с которым она, молча, будто досматривая не оконченный сон, прикрыв глаза, ехала на вверенный ей склад, на котором, она чувствовала себя абсолютной хозяйкой.
Она быстро почувствовала вкус своих полномочий, а также усвоила уникальный метод воздействия над людей с помощью расписок, которому её обучила Надежда Николаевна.
– Раб всегда ропщет и трепещет перед своим господином, – часто говорила она сама себе, когда до неё долетали отдаленные слухи сплетен.
«За что ей такие привилегии?» – Случайно услышала она, проходя мимо подсобки, разговор двух сотрудниц о себе.
Милена Васильевна, не прошла мимо болтающих женщин, и, внезапно возникла перед ними. – Так, – строго сказала она, – ты, Малышева, и ты Смирнова, прямо сейчас зайдите ко мне в кабинет,
