Прошу, – я подставила ему ладошку: – Садитесь, отнесу в комнату.
– Нет, так не пойдет, – твердо сказал он.
– Почему? – удивилась я. – Неудобно? Может, так? – я подставила ему локоть.
– Нет, и так не пойдет.
– Да почему?!
– Я – мужчина. Хоть и Ванновый…– опять вздохнул он. – И женщина никогда не будет меня на руках носить, если только я ее.
– Мда, ситуёвина, – почесала я в затылке. – Ага! Сейчас, – я хоть и была пьяная, но не в отключке же! А потому хоть что-то, но соображала.
Я как могла быстро, спотыкаясь о стены, которых, кажется, стало в три раза больше, пронеслась по квартире и насобирала много полезных вещей – пятилитровая банка, ведро, еще две банки – двух и пол-литровая, несколько толстых книг и свалила все это на пол. Впрочем, и сама плюхнулась туда же – ноги уж очень плохо держали.
Руслан при виде всего этого добра сильно воодушевился:
– Здорово! Сначала ведро, потом пятилитровую банку…
– Потом двух… – сооружала я "лесенку", – нет… надо книгу подложить… Вот так, и эту…
– Потом уже спрыгну, не надо! – руководил Руслан.
Наконец "лестница" была выстроена и Руслан, аккуратно и ловко прыгая по этим «ступеням», постепенно спустился.
– Прошу! – пригласила я его в комнату.
А там меня хватило только на то, чтобы соорудить ему из книг "лестницу" к креслу, залезть в шкаф и достать еще одно маленькое полотенце и платки…
– Дальше я сам, спасибо! – заверил он, а я, даже не пожелав "спокойной ночи", уползла в спальню, понимая, что мои ресурсы и возможности не безграничны…
…Ночью я спала плохо – опять пережила, теперь уже во сне, всю прелесть последнего расставания "с этим гадом", как подытожила потом нашу встречу моя лучшая подружка – Маринка…
…Опять мы сидели в нашем кафе, и опять он восторгался своей новой секретаршей – и умница, и красавица, и обаятельная, и исполнительная… пока я, наконец, не поняла, что он уже с ней спит. А даже если и не спит? Ну, можно ли при одной женщине, и вроде бы любимой… так восторгаться другой? Можно, конечно, если ты полный дурак. Но мой (…хотя какой уж теперь мой?…) Олеженька дураком не был, это уж точно. И посматривал на меня с ехидцей… ну, как мол? Надолго хватит тебя сегодня? Когда ожидается унылый вид и тоска в глазах? Когда слезы? …которые он, конечно же, будет утешать… ведь он такой чуткий! …и ему будет совсем не стыдно за всхлипывающую рядом даму! И все оборачивающиеся рядом – ерунда! Ах, как же он любил покрасоваться!
Но тут что-то во мне и перевернулось.
И насадив ему на голову его же фруктовый салат, и с умиленьем наблюдая, как притихшие люди вокруг сосредоточенно смотрят и решают для себя – заползут или нет взбитые сливки за шиворот его шикарной и модной рубашки, я окончательно успокоилась. А потому грациозно открыла сумочку, изящно достала пудреницу, с наслаждением посмотрела на себя, кокетливо подправила локон в прическе, и радостно и громко
