не трогаясь с места, было ясно, оба предводителя выжидали один тот известный им момент, когда на карту можно будет поставить все. В этот момент, они знали, отряды воинов, брошенные вперед их волей наиболее яростно и стремительно атакуют позиции противника. Молодой Правитель это знал еще с юности, хотя этому его никто не учил. И это знание помогло ему стать в начале во главе небольшого царства, а затем и во главе этого войска, в котором насчитывался не один десяток тысяч воинов. Этот момент был важен еще и потому, что после него ход битвы уже частично выходил из-под контроля. Хотя и были резервы, бросая в бой которые, можно было управлять ходом сражения, значение мига, в который затрубят трубы, зовущие воинов на приступ, было больше. Этот миг давал общий настрой – дух боя, который потом трудно переломить.
Наблюдавший за этим противостоянием путник, прятавшийся за деревом, оценив направление возможного движения колонн, занял более безопасную, на его взгляд, позицию. Он, стараясь быть незамеченным, скрытно перебрался в кусты, растущие над небольшим оврагом, образованным, небольшим ручейком, впадавшим в речушку, разделявшую две грозные армии. Поменяв место своего положения, он более внимательно пригляделся к армии, которая была расположена на том же берегу, что и он.
Эта армия, на первый взгляд, была не так живописна, хотя бы потому, что стояла она к нему своим тылом. Не сверкали на солнце стальные мечи и да и щиты у воинов этой армии были в большей части кожаные, но шлемы также яростно отражали солнечные лучи. В этой армии было больше всадников, но они были вооружены легче, чем грозные, закованные в тяжелые латы всадники противоположной стороны. Судя по осанке, и взглядам воинов, которые ему удавалось видеть, когда они оборачивались назад в сторону шатра своего царя в надежде увидеть знак к наступлению, можно было сделать вывод, что эти воины настроены отважно так же как и западные и готовы умереть или победить в предстоящем бою. Но в их взглядах угадывался также и глубоко спрятанный в душах страх. Страх от того, что в глубине себя они не очень-то надеялись на победу, ибо знали, каким грозным был противник, уже захвативший не одно царство, победивший не одного правителя и предводителя войск, некогда таких же грозных, как и их. Про него говорили, что само небо помогает ему… В глубине своей, той глубине, которая редко осознается, они уже почти смирились с поражением. Но не желая осознавать это, они были готовы биться на смерть. Они готовы были умереть, не потому, что за их спинами были их семьи. Они знали: жены, и дети не пострадают, – про милосердие Молодого Правителя ходили легенды. Он никогда не разрешал своим солдатам грабить мирных жителей. (Это не было ни проявлением жалости, ни проявлением милосердия. Это было проявлением прагматичности. Молодой правитель не хотел оставлять в своем тылу озлобленные народы.)
Воины царя, противостоящего молодому Правителю, были готовы победить или умереть, потому, что за их спинами был весь привычный, впитанный с молоком
