не думала, что молодежь её помнит!
– Моя мать без ума от ее творчества. Если я ей скажу, у кого работаю, она лишится чувств.
– Эй! – резко одернула управляющая. – Ты помнишь, что ни в коем случае нельзя разглашать тайну.
– Да, – потупив взгляд, прошептала Альбина.
Она злилась на себя из-за своей несдержанности.
– Запомни, ты можешь входить в любые комнаты, что я тебе показала за исключением этой. Она, не любит, когда здесь посторонние. Здесь ее мир, здесь она творит…
Выходили молча. На втором этаже размещалось восемь спален. Одна для хозяйки, семь для гостей. Изредка приезжают дети и внуки. Иногда родственники и друзья.
– Чаще всего она одна, – рассказывала Ольга. – Часами любит сидеть и смотреть перед собой.
Управляющая указала на пожилую женщину, укутавшуюся в шаль и пристально всматривающуюся на ровную гладь пруда.
– Сегодня я не буду привлекать тебя к работе. Можешь разложить вещи, отдохнуть, познакомится с другими. Рекомендую погулять по парку. Он огромный и очень красивый. Альпийские горки, лабиринты из живой изгороди. Смотри аккуратно, наша горничная один раз плутала целый час, не могла выйти. Неподалеку есть лес, с домиками на деревьях. Пруды, каналы…
Альбина последовала совету, Ольги. К ужину в животе урчало, а ноги сводила приятная усталость. Окрестности особняка, околдовали ее, это были поистине волшебные места. С кем-то, она, познакомилась, гуляя, с другими за ужином. Все оказались милыми и трудолюбивыми людьми. Не первый год работающие здесь. Одни предпочитают вахтовый метод, другие каждый день возвращаются домой. Это отнимает час времени. Дом находится в глухом и труднодоступном месте. Не было даже указателя, только хорошо отремонтированный съезд и дорога. Если кто-то не знает, где поворачивать, то и не найдет.
– Глухое место! Только она, такое, могла выбрать, – заметил, Павел, старый садовник.
– Она бежала от поклонников, – комментировала, прачка, его жена.
– Было веселое время, когда журналистов пачками снимали со стены, – продолжал Павел. – Ребята охранники, работали на износ. Сейчас это все глупости. Один на посту, двое патрулируют стену, а тогда трое на посту, двадцать по периметру и все равно проскакивали. Помню, как напугали мою Лидочку.
Прачка замотала головой, поджав губы, начала свою исповедь:
– Они тогда только вернулись. Она уставшая, мужики ее потрепанные. Поужинали, легли спать. Ночь была красивая летняя, я вышла на улицу, не могла уснуть, ребенок брыкался. Мне через месяц рожать. Я молодая была, 21 год, решила поработать до родов, денег скопить… И значит выхожу, смотрю луна, красиво, вдруг что-то ко мне подлетает. Весь чумазый, но камера в руках. Кричит мне: «Как вы можете прокомментировать завершение карьеры?». А меня такой страх охватил, ноги затряслись. Я как закричу. Всех подняла на уши! Поймали этого горе журналиста… А, я так перенервничала, что через день родила своего мальчика. В июне сыночку тридцать лет стукнуло, а мне в октябре – 51.
– А Хозяйке, послезавтра 100, – подхватил ее муж.
