style="font-size:15px;"> По существу, эта неприятность не привела к изменению оперативного плана, хотя, возможно, позднее склонила Гитлера и ОКХ к тому, чтобы они приняли во внимание предложения нашей группы армий. Совещание, проведенное командующим сухопутными силами 25 января в Бад-Годесберге, куда были приглашены генералы, командующие группами армий «А» и «Б» и подчиненными армиями, показало, что принципиальная позиция ОКХ осталась неизменной. Хотя совещание состоялось значительное время спустя после упомянутого инцидента, задачи групп армий и армий не изменились. Была лишь несколько расширена роль группы армий «Б», которая теперь предусматривала оккупацию 18-й армией всей территории Голландии, а не только, как намечалось раньше, ее частей, расположенных вне так называемой «Голландской крепости». Что касалось группы армий «А», все осталось по-прежнему. Хотя мы добились, чтобы в район действий нашей группы армий перевели штаб 2-й армии, она, как и 14-й моторизованный корпус, оставалась в распоряжении ОКХ. Несмотря на мое сообщение, по распоряжению моего начальника, о том, что удар одного 19-го танкового корпуса через Арденны сейчас, когда враг собрал значительные силы (2-ю французскую армию) на Маасе, не принесет нам успеха в Седане, фон Браухич все еще отказывался включить его в состав нашей группы армий. Из этого явствовало, что Верховное командование по-прежнему настроено не менять направления главного удара, пока не станет ясен дальнейший ход операции. Это же доказало, что факт попадания оперативной директивы к бельгийцам никак не повлиял на мнение высшего руководства.
Тем не менее через пять дней после этих заявлений, сделанных 25 января, штаб группы армий направил в ОКХ еще один меморандум на основе сведений о противнике, предоставленных между тем разведкой. Мы указали, что теперь необходимо учитывать возможность присутствия в Южной Бельгии мощных французских сил, в особенности механизированных частей. В таких обстоятельствах бессмысленно было надеяться, что один 19-й танковый корпус будет в состоянии преодолеть вражескую группировку или форсировать реку.
Наше мнение подтвердилось на учениях, проводившихся в Кобленце 7 февраля, когда мы проверяли способность к наступлению 19-го танкового корпуса и двух армий нашей группы. Учения ясно показали, насколько проблематично изолированное применение 19-го корпуса. У меня создалось впечатление, что генерал Гальдер, присутствовавший на учениях в качестве наблюдателя, наконец-то начал понимать нашу правоту.
Между тем в моей собственной судьбе наступил неожиданный поворот. 27 января меня уведомили о назначении командиром 38-го корпуса, который должен быть сформирован в тылу. От генерал-полковника фон Рундштедта я узнал, что командующий сухопутными силами конфиденциально сообщил ему об этом уже на совещании 25 января. Причина была в том, что меня нельзя было и дальше обходить при назначениях командиров в новые корпуса, поскольку генерал Рейнхардт, уступавший мне по выслуге лет, тоже получил корпус. Хотя в моем назначении не было ничего,
