клинок в приготовленный плат китайского шёлка, полученный от Чингисхана. Вышел, прикрыв скрипнувшую дверь. Подозвал начальника охраны:
– Кто-нибудь ещё заходил в кузницу?
– Нет, дарга, – удивился тот, – ты же запретил.
– Хорошо. Случилась беда: мастер и наш товарищ угорели. Сожгите эту несчастливую кузницу, чтобы и следа не осталось. Найдите вдову кузнеца и передайте ей золото и мои соболезнования, – Субэдэй протянул тугой тяжёлый кошель.
– Ясно. Приступать?
– Подожди. Отдашь нужные распоряжения, а сам поезжай к Бортэ-учжин и принеси ей этот свёрток. Скажешь, что Субэдэй-багатур покорно исполняет приказание и просит прощения, что не доставил свёрток лично: очень занят на подготовке штурма города.
– Будет исполнено, дарга.
Субэдэй поднялся в седло и поскакал в лагерь.
* * *
Темник лишь ненадолго заглянул в свой шатёр. Когда вышел, нукер почтительно спросил:
– Куда теперь, Субэдэй-багатур?
– Никуда. На сегодня хватит. Рассёдлывайте и поите лошадей. Я схожу к реке, хочу побыть один.
– Понял, дарга. Двух охранников хватит?
– Чего ты понял, тупой баран? – выругался темник. – Я же сказал – «один». Не хочу видеть ничьи рожи, и ваши – в первую очередь.
Похромал в сторону близкого берега.
Нукер посмотрел вслед, пробормотал:
– Что-то наш старик с утра сам не свой. Тяжёлый день.
* * *
Звёзды – это души воинов, навсегда ушедших на небесную охоту. Иногда они вспоминают и смотрят вниз: как там, на Земле? Не забыли ли о чести? Соблюдают ли обычаи? Помнят ли героев былых времён?
Одна из этих звёзд – урянхайский кузнец, мастер железа, отец великого полководца. Что думает он о сыне? Гордится его славой и доблестью или осуждающе качает головой, а мама гладит его по плечу, успокаивая?
Субэдэй вздохнул.
Тихо плескала вода неспешной реки, словно шептала слова утешения.
Темник достал Орхонский Меч: блеснуло лезвие в звёздном свете, будто вспомнило о своём небесном происхождении и обрадовалось старым друзьям. Задумчиво погладил пальцами клинок. Вздрогнул от нежданного голоса:
– И сидел багатур на берегу реки, и размышлял: что же делать ему с волшебным клинком?
Оглянулся. Разглядел в свете полной луны лицо, изуродованное страшными шрамами, кривой ухмыляющийся рот.
– Это ты, таёжный шаман? Зачем пришёл? Тебе удалось спасти свою жизнь, но везение иногда кончается.
– Не в моём случае, Субэдэй. Мне надо поговорить с тобой.
– Подожди, – спохватился темник, – ты же не знаешь нашего языка.
– Я понимаю речь птиц и зверей, слышу, о чём жалуется старый кедр, когда скрипит под ветром. Что мне язык монголов? Это нетрудно.
– У тебя странная особенность: просачиваться сквозь караулы, подобно ящерице, и появляться в неподходящее время. Как тебе это удаётся, таёжник?
– Для
