богохульной тирадой по поводу выдумщика-кормчего, но вгляделся – и, чертыхаясь, поспешил к каюте хозяина. Заколотил кулаками в дверь:
– Синьор Винченцо! Скорее, вы должны это посмотреть. Похоже, у нас будут гости.
Заспанный хозяин выкарабкался из своей каморки. Постоял, вцепившись в борт. Буркнул:
– Подумаешь, какая-то фелука. Наверное, греческие рыбаки вышли на промысел, за уловом гоняются.
– Когда ловят рыбу, то забрасывают сети, а не летят сломя голову. Их улов – это мы!
Как назло, западный ветер ослабел: паруса «Изабеллы» обвисли бесполезными мешками, едва шевелясь. На фелуке же воспользовались вёслами: гребли неумело, но азартно, и расстояние между кораблями стремительно сокращалось.
– Ты же не хочешь сказать, что это пираты? – неуверенно спросил венецианец.
– А кто ещё? Ведь предупреждал: море кишит разбойниками. А у нас – полтора бойца, если вас считать за половину! Сберегли полсотни золотых, теперь потеряете корабль и весь груз. Не говоря уже такой мелочи, как наши головы, – зло сказал капитан.
– Сделай что-нибудь, шкипер! – завизжал Винченцо. – Должен быть выход.
Капитан оглядел забитую товаром и напуганными людьми палубу: все уже разглядели корабль преследователей и понимали, чем грозит погоня.
Набрал в грудь воздуха и зычно крикнул:
– Всё барахло – за борт! И живо. Надо облегчить «Изабеллу». Боцман, доставай вёсла из твиндека и неси оружие. Да шевелитесь, черти! Вы все уже покойники, можно и растрясти жир.
Капитан, показывая пример, схватил рулон драгоценной пурпурной ткани и выбросил за борт. Матросы и пассажиры забегали, засуетились, швыряя за борт винные бочки, ящики с венецианским стеклом и бесценными пряностями, тюки с вышитыми золотом бокассинами…
– Куда! – кричал хозяин, пытаясь мешать экипажу. – Разорить меня задумали, бандиты? Да вы хуже корсаров…
Капитан силой затащил Винченцо в каморку и запер его там, продолжая отдавать команды:
– Вы, двое – возьмите луки и поднимитесь на кормовую надстройку. Да правильным концом пускайте стрелы, бестолочи! Боцман, где пики?
Пираты увидели, как в волнах кувыркаются бочки и тонут ящики. Поняв, что добыча стремительно теряет ценность, завыли и навалились на вёсла. На носу фелуки стоял одноглазый широкоплечий вожак, держа в каждой руке по абордажному топору, и орал проклятия.
Невысокий арбалетчик Костас с третьего выстрела перебил фал на грот-мачте: парус упал вниз, накрывая кричащих от ужаса пассажиров нефа, но их быстро привёл в чувство боцман, пинками загоняя на вёсла:
– Гребите! Так, как никогда в жизни не гребли, другого раза не будет. Или хотите с колодкой на шее украсить собой невольничий рынок?
Капитан оглядел очищенную палубу, остался довольным. Увидел, как лохматый матрос пытается отобрать у старого
