что это такое? – поинтересовался он.
– А сами не догадываетесь? – поинтересовался контрразведчик и, дождавшись ожидаемо отрицательного движения головой, пояснил: – Это – кусок гроба. Того самого исчезнувшего гроба, командир.
– О-па! – взгляд Романова стал острым и твердым, как лезвие кинжала. – Откуда он у тебя?
В первый раз с начала полета командир «Седова» обратился к нему на «ты», однако контрразведчик, казалось, не обратил на это внимания.
– Извлекли из внешней стенки одного из контейнеров. Пробил и застрял. Рядом царапины – остальным, похоже, не хватило энергии, контейнеры у нас все же крепкие.
– Та-ак… А почему датчики ничего не зафиксировали?
– А черт их знает. Сегодня Виталия загружу, пускай проверяет… Хотя нет, лучше вы загрузите. Он-то не знает, кто я, и лучше будет, если раньше времени мое инкогнито не раскроется.
– Согласен. Впрочем, это, наверное, не так и важно. Откуда это взялось, удалось установить?
– Да. Посидел в лаборатории, тут дел на полчаса. Гроб действительно взорвался. Кто и зачем заложил взрывчатку, я не знаю. Хоть самого покойника подозревай. Правда, уж ему-то даже в желудке бомбу не протащить было, я его тело насквозь просвечивал.
– Что за взрывчатка?
– Разновидность пластида. Чрезвычайно мощная, наверное, одна из сильнейших взрывчаток, созданных людьми. Разработана в Альянсе, но это ни о чем не говорит. Взрывчатка старая, еще довоенная, сейчас она на вооружении спецслужб в паре десятков стран. Даже наши не брезгуют… Так что это ни с какой стороны не зацепка. Скорее, подтверждение того, что у нас проблемы.
– Какова была мощность взрыва, посчитали?
– Да. Не очень большая, но нам бы хватило. Как минимум, вырвало бы кусок борта, а может, и силовой набор покорежило. Дальше – в зависимости от точки, могли отделаться серьезной аварией, а могло и всех прихлопнуть, как мух полотенцем.
– Хреново, – резюмировал командир «Седова».
– Я бы выразился куда жестче. А главное, мотивы того, кто это сделал, совершенно мне непонятны.
– Мотивы… – Романов встал, прошелся туда-сюда по каюте. – Знаешь, вы, что хотите, делайте, хоть лопатой яму ройте, но этого умника мне найдите. Подвергать корабль опасности нельзя.
– Сделаю, куда я денусь, – с печалью в голосе махнул рукой контрразведчик.
Когда он вышел, в рубке на некоторое время воцарилось молчание. Наконец Романов вздохнул и спросил:
– Ну, что ты об этом думаешь?
– Думаю, что ничего хорошего. На корабле есть кто-то… чужой.
– Вот именно. И кого ты подозреваешь?
– Есть варианты. Плохо только, пока их не проверить. Разве что корабль обыскать, но это вряд ли что-то даст. Слишком много закутков, в которых можно обустроить тайник.
– Вот именно. Ладно, будем думать. И знаешь, все-таки осмотрим корабль,
