пришлось заняться, но это уже мелочи. Народу оказалось, на удивление, не так уж и много. Как объяснил Ипатов, большинство предпочитало питаться у себя. А что, каюты здесь были двух-трехкомнатные, со всеми удобствами, включая кухню. Места на станции было в разы больше, чем требовалось для такого количества народу, поэтому можно было развернуться во всю широту души. А не хватит – так можно и еще построить, проблем нет.
А в остальном, по словам Виктора, жизнь протекала достаточно скучно и крайне размеренно. Ученые возились в лабораториях, военные тренировались, технический персонал вечно что-то подкручивал и подвинчивал. А куда деваться? Вся техника, создаваемая русскими, традиционно была крепкой, надежной, дешевой, ремонтопригодной… Но вот по мелочам требовала постоянного вмешательства. Поэтому работали, старались и ждали возвращения домой. Вахты здесь продолжались по году, так что Виктору предстояло здесь провести еще половину срока.
Больше всего Басова удивляло, зачем здесь потребовался геолог, но, как оказалось, работы у Виктора хватало. На орбиту Марса начали закидывать новую партию астероидов. Для чего, Ипатов не знал, однако это не отменяло того факта, что каждая каменюка нуждалась в тщательном исследовании. К тому же, хотя колонизация Марса не стояла не только в ближайших, но и вообще ни в каких планах, исследования планеты продолжались.
На поверхности работали автоматические танкетки-лаборатории, собирающие образцы и проводящие картографирование и сейсморазведку. Не так уж и безуспешно, кстати. Ипатов не распространялся особо, но так многозначительно закатывал глаза, что становилось ясно – нашли что-то серьезное. И неудивительно, что Басов не отказался от его предложения прогуляться на планету. А почему бы и нет? Стоянка здесь будет длиться еще неделю. Больше того, Ипатов и остальным предложил к их поездке присоединиться. Похоже, ему было попросту скучно…
Борт корабля «Седов». Ночь
Рубка «Седова» не то чтобы сверкала огнями, но и от отсутствия освещения не страдала. Помимо стандартных источников света горели мониторы, перемигивались индикаторы, а командир и второй пилот при всем этом безобразии присутствовали. Штатное тестирование всех систем корабля согласно регламенту. Зачем? Есть такое слово – положено, и в космосе оспаривать этот аргумент не принято. Коршунов возился в машинном отделении, доктор перебирал свои запасы, а эти двое разбирались с навигацией и общим контролем систем.
Тестирование сводилось к весьма простому действию. Прийти, запустить программу, а затем усесться в кресло и… к примеру, почитать. Можно было бы вообще в свою каюту уйти и завалиться на койку, но, во-первых, так можно и одуреть от безделья, притом, что сидение в рубке и наблюдение краем глаза за происходящим давало ощущение сопричастности с процессом. Ну а, во-вторых, слово «положено» опять же никто не отменял. Вероятно, к отработке регламента планового тестирования систем некогда приложили руку военные, они, порой, требования устава
